Это что-то неприличное, но именно это мне нравилось в ней больше всего. Когда я сама начала фотографировать, то чувствовала себя весьма извращенной»
© Диана Арбус
Диану Арбус (Diane Arbus) сделали знаменитой ее неординарные снимки, героями которых чаще всего становились люди с теми или иными физическими отклонениями. Ее называли «фотографом фриков» и часто обвиняли в том, что она показывает миру то, что он замечать не хочет. Но в действительности это инфантильный интерес к неприглядным проявлениям жизни подталкивал Диану к ее пугающим моделям, а не наоборот.
Хотя жизнь Дианы была устроена с самого рождения, своеволие и упорство начали давать о себе знать с юного возраста. В тринадцать лет, влюбившись в молодого рабочего из магазина своего отца, она заявила родителям, что выйдет за него замуж. Богатую семью с патриархальным складом такая перспектива не обрадовала, но пять лет спустя, едва Диане исполнилось восемнадцать, она выполнила обещание, поменяв фамилию на Арбус.
Алан Арбус, молодой и бедный мечтатель, ради содержания семьи был вынужден отказаться от своей мечты стать актером. Пытаясь найти более или менее достойную нишу, вскоре после свадьбы он закончил курсы фотографов. Сразу после Второй мировой войны, не без помощи отца Дианы, супруги открыли студию модной фотографии «Диана и Алан Арбус» (Diane & Allan Arbus). Вскоре заказы стали поступать от таких изданий, как Harper"s Bazaar, Glamour и Vogue, но роль Дианы во всех этих проектах ограничивалась обязанностями помощницы.
Алан занимался всей технической стороной вопроса: снимал, проявлял пленку и печатал снимки. Его устраивало то, что он делал. А делал он то же, что и большинство модных фотографов того времени: ставил модель на белом фоне и нажимал на кнопку затвора. Хотя студия была успешной, Диана крайне редко была довольна результатом. Отвечая за творческую сторону работы, ей хотелось подарить каждому снимку историю, вынести суть кадра на его поверхность, раскрыть героя. Но все это было слишком далеко от холеных стандартов гламурной съемки. Таким образом, совместная работа супругов Арбус обернулась непрекращающимся стрессом для обоих.
В 50-х годах, оглядываясь на свою жизнь, Диана осознавала, что несмотря на все внутренние бунты и протесты, она все-таки стала такой, какой её хотели видеть с детства. Она уже была заботливой матерью, верной женой и уступчивой помощницей, но той Дианой Арбус, которую мы знаем сейчас, она стала благодаря знакомству с фотографом Лизетт Модел (Lisette Model).
«Фотографируй из своих кишок!» - наставляла Лизетт Модел свою ученицу, в достаточно грубой и буквальной форме призывая снимать, будучи откровенной с самой собой. Для Дианы это было несложно. Казалось, что все эти годы ей только и нужен был повод раскрепоститься. Фотографии Дианы изменились в одночасье, это признавали все, кто следил за ней.
«Через три месяца у нее появился свой стиль. Сначала только зернистость и двухцветность. Затем – совершенство» , - писала Лизетт Модел о своей ученице.
Вскоре после прекращения совместной работы Диана и Алан развелись. Он захотел жениться во второй раз, а она отныне была увлечена фотографией - своей подлинной страстью. Благодаря Лизетт, внутренне Диана уже обрела свободу, а развод сделал это чувство физически ощутимым.
«Я всегда чувствовал, что именно наше расставание сделало её фотографом. Видимо, я не соответствовал её стремлениям. Она была готова идти в бары и в дома к людям. Меня это приводило в ужас» , - вспоминал Алан Арбус.
Спектр фотографических интересов Дианы простирался от богатых районов вдоль Парк-Авеню до бруклинских трущоб. Она жадно искала героев для своих снимков в парках и на улицах, но отнюдь не для того, чтобы исподтишка спустить затвор. Чтобы «снимать нутром», как учила ее Лизетт Модел, она чувствовала необходимость долго наблюдать за объектами своего внимания, общаться с ними, узнавать их и даже приходить к ним домой. Диана, хрупкая и с обезоруживающим тонким голосом, вызывала доверие у всех, к кому обращалась. Проникнуть в чью бы то ни было личную жизнь ей не составляло труда. Молодая женщина смотрела на вещи и людей без предубеждений, а потому невольно подчиняла их себе.
Однажды в парке она встретила мужчину, он невозмутимо сидел на скамейке, будучи одетым в женское платье. Несколько снимков Диана сделала прямо там, а остальные - дома у мужчины. Сначала в одежде и парике, а напоследок - полностью нагишом. Обнаженное мужское тело, которое так естественно приняло кокетливую женскую позу, не вызывало у Дианы отторжения, а только искренний интерес. Так появился снимок «Нагой мужчина, изображающий женщину» (Naked Man Being a Woman).
Еще один пример «домашних» снимков - «Еврей-великан дома с родителями» (Jewish Giant at Home with His Parents). Среднестатистическая семейная пара в своей гостиной выглядела бы неприметно, если бы не их сын-переросток, сгорбившийся под потолком. Мать смотрит на свое чадо снизу вверх: то ли с удивлением, то ли с гордостью.
«Если бы я была просто любопытной, было бы очень сложно сказать кому-то: «Я хочу придти к тебе домой, чтобы ты поговорил со мной и рассказал историю своей жизни». Мне бы ответили: «Ты сумасшедшая». И сразу бы отстранились. Но камера - это своего рода пропуск» , - признавалась Диана Арбус.
Диана пользовалась влиянием, которое имела на людей. Впрочем, они действительно были интересны ей, особенно те, кого не замечало общество. Карлики, великаны, трансвеститы и уроды казались ей самыми интересными персонажами из всех возможных. Их отклонения представлялись ей если не совершенством, то преимуществом. По ее убеждению, подавляющее большинство людей проживают жизнь, боясь увечий, которые они могут получить, но те, кто от рождения имеют физические недостатки, уже прошли это испытание. Для Дианы в них не было ничего, что могло бы вызвать жалость или отвращение, а потому непосредственность, с которой она их снимала, и сейчас чувствительного зрителя заставит передернуть плечами.
Диану трогала благодарность, с которой люди с физическими уродствами открывались ей. И действительно, ни один из снимков нельзя обвинить в постановочности. Все они сделаны так, будто на улицах Нью-Йорка каждый день разгуливают толпы душевнобольных в карнавальных масках, полуобнаженные трансвеститы в пышных париках и сестры-дауны с пугающими улыбками. Все они смотрят прямо в объектив, полные самодостаточности и воли к жизни. Так, как никто от них не ожидает, потому что обычно не смотрит на них вообще.
«Я действительно убеждена в том, что есть вещи, которые никто не видел до тех пор, пока я их не сфотографировала» , - говорила Диана Арбус, как бы намекая на добровольную слепоту общества.
В контексте творчества Дианы запечатленные истории из жизни «нормальных» людей ставят само понятие нормальности под вопрос. Например, как на снимке «Молодая бруклинская семья на воскресной прогулке» (A young Brooklyn family going for a Sunday outing). Может возникнуть сомнение в психическом здоровье ребенка, но на самом деле тот просто дурачился.
Нечто нездоровое видится и в портретах обычных жительниц Нью-Йорка, молодых пар и детей. Снимок «Близнецы» (Identical Twins) производит некое мистическое впечатление, хотя в действительности изображает обычных семилетних близняшек, которых Диана заметила на одной из рождественских вечеринок.
Невыразимое ощущение трагичности, пусть и неявно, исходит почти от всех снимков Дианы. Возможно, тому виной пассивный квадратный формат или грубый свет вспышки, делающие фотографии то излишне белыми, то, наоборот, утопающими в черноте. Но главное средство, которое Диана подчинила себе - случайность. Она намеренно отказалась от контроля и позволяла ситуации самой привести ее куда нужно, а моделям - самостоятельно найти место перед объективом. Ей же оставалось уловить момент и нажать на спуск.
«Я не знаю, что такое хорошая композиция. Существуют определенные «правильно» и «неправильно». И иногда я предпочитаю то, что неправильно» , - говорила фотограф.
Диана всегда чувствовала необходимость снимать людей с историями, тяжелее ее собственной. Особенно важное значение это приобрело после перенесенного гепатита, обрекшего ее на приступы депрессии, бесполезные терапии и богатый лекарствами рацион. Диане удалось получить разрешение на съемку в заведениях для умственно отсталых, и она смогла проводить там столько времени, сколько ей было необходимо. В снимках же, которые она делала, правдивость не просто имела большое значение, а была кричащей.
Многие издания, такие как Esquire и New York Times, почувствовали необходимость перейти от постановочной фотографии к репортажной, и то, что Диана Арбус могла им предложить, попадало в десятку. В течение одиннадцати последних лет ее жизни было опубликовано более 250 работ. Она получила премию от Американского Общества Журнальных Фотографов и поддержку музея Гуггенхайма.
Однако болезнь бросала ее из одного разбитого состояние в другое, еще более тяжелое, заставляя чувствовать себя изможденной и разочаровавшейся все чаще. В 1971 году Диана покончила с собой, хотя на момент своей смерти была уже достаточно известной и популярной как в Америке, так и за ее пределами. Биографы любят уделять ее кончине особое внимание и строить различные догадки на этот счет, но на самом деле никто с уверенностью не может говорить об истинной причине такого поступка. Эту тайну Диана предпочла оставить нераскрытой.
Фотография: www.phototour.pro
«Портфолио» - это десять фотографий, сделанных с 1963 по 1970 год, которые сама Диана Арбус отобрала в 1970 году из тысяч своих снимков. Через год после этого она вскрыла себе вены, наглотавшись барбитуратов; ее тело в ванне нашли спустя два дня. Считается, что жестокие приступы депрессии случались с ней на протяжении всей жизни и усилились в конце 60-х после перенесенного гепатита. Смотря на эти снимки, легко себе представить измученную собственным и чужим несовершенством женщину, но Арбус совсем не всегда была такой.
Она родилась в обеспеченной семье, ходила в хорошую школу, родители поощряли ее творческие способности. Даже когда она против их воли вышла замуж за безденежного сверстника Аллана Арбуса, супругам недолго пришлось перебиваться случайными заказами. Уже в конце 40-х годов Диана и ее муж начали зарабатывать на жизнь фотосъемкой для журналов. Они были востребованной парой - муж-фотограф и жена-стилист, но их совместная деятельность прекратилась в 1957 году после ее очередного нервного срыва.
В начале 60-х годов Диана Арбус начинает искать собственный стиль. Примерно в это время на экраны выходит запрещенный фильм 1932 года «Уродцы» о трагической любви циркового лилипута к прекрасной, но злой гимнастке. Этот фильм мгновенно стал культовым - во многом потому, что в нем снимались настоящие участники цирковых представлений 30-х годов - микроцефал Шлитци, артист без рук и ног Принц Рандиан, бородатая женщина Леди Ольга, сиамские близнецы Дейзи и Виолетта Хилтон, и многие другие «уродцы», как их тогда называли. В фильме цирковая жизнь была показана с необходимой долей условности, но совершенно неотретушированной: карлики потешались над половой жизнью сиамских близнецов, те бесстрастно отшучивались, а человек без рук и ног в это время сворачивал себе папиросу одними губами. Фильм запретили в 30-е годы за излишнюю жестокость - в частности, за финал, в котором толпа цирковых «уродцев» превращает злую гимнастку в женщину-птицу. Известно, что Арбус смотрела этот фильм, и повлиял он на нее буквально: она создала самые «нормальные» фотографии людей с отклонениями и самые аномальные фотографии «нормальных» людей.
Диану Арбус в последние годы называли «фотографом уродцев», на что она реагировала крайне болезненно. Если взглянуть на те фотографии, которые она отобрала для своего портфолио, можно убедиться, что ее занимало отнюдь не уродство, а диссонанс. Семья Ричарда и Мэрилин Даурия на первый взгляд обычная: мать с младенцем на руках, а отец держит за руку сына - вот только у сына неестественно широкая улыбка и скошенные в одну точку глаза. Попытка соблюдать приличия придает этой семье одновременно трогательный и пугающий вид. Еще более противоречивые чувства вызывает фотография короля и королевы конкурса танцев для пенсинеров. Бутафорские короны сползли набок, мантии неловко завернулись, в руках нарядные подарки, но на лицах у этой пары написано желание поскорее сорвать с себя все эти нелепые атрибуты, в которых они напоминают шутов. Усталость и мучение написаны на лице мужчины, он отчаянно сжимает в руке «королевскую» трость, а женщина кажется совершенно растерянной. Фотография великана Эдди Кармела выглядит скорее смешной, чем трагической - гигант стоит, скрючившись, рядом со своими родителями, как Гулливер рядом с лилипутами. Сама Арбус говорила, что запечатлела на этой фотографии ужас матери перед своим творением. Эдди Кармел умер в возрасте 36 лет, а до этого зарабатывал цирковыми представлениями под псевдонимом Еврейский Гигант. Однако даже великан не производит такого пугающего впечатления как улыбающиеся девочки-близнецы, одна из самых известных фотографий Арбус. Это не сиамские близнецы, не карлики, девочки здоровы и спокойно позируют, но смотреть на них по-настоящему страшно. Наверное, не случайно одинаково одетые девочки были использованы в «Сиянии» Кубрика как один из самых пугающих образов.
Если учесть, что примерно через год после того как были отобраны эти десять фотографий, Диана Арбус покончила с собой, подборку можно рассматривать как ее попытку разобраться со своими внутренними противоречиями. Физически неполноценные люди, идиллические семейные сцены, в которые закрался едва уловимый изъян, пугающие дети, портреты трансвеститов и циркачей, которые ведут обыденную жизнь, как и все «нормальные» люди - это все можно считать отражениями подступающего безумия. Однако вряд ли Диана Арбус воспевала уродство от безумия, скорее она была очарована своими героями: «многие люди живут в страхе перед тем, что с ними может случиться что-то страшное. «Уродцы» родились со своей травмой. Они прошли этот тест. Они аристократы». Наиболее самодостаточные люди на фотографиях Арбус - карлик Лауро Моралес и танцовщица бурлеска Блейз Старр. Они, хоть и относятся к числу отверженных приличным обществом, нисколько не стесняются своей особенности, и не выглядят ни жутко, ни жалко. Их портреты, в числе остальных фотографий из портфолио Дианы Арбус получили полноценное признание лишь после ее смерти. Первыми фотографиями, появившимися на венецианской биеннале, стали именно фотографии Арбус.
Почему успешная девочка из богатой еврейской семьи Немеровых фотографировала бедных и юродивых? Она показала американское общество с другой стороны, воспевая маргинальную эстетику. Шокирующее виденье красоты Дианы Арбус сделало ее одним из самых влиятельных фотографов XX века. В ее объективе были все - от звезд до отбросов общества.
Диана Арбус (Diane Arbus) - американский фотограф. Родилась в 1923 году в еврейской семье Немеровых в Нью-Йорке.
Диану Арбус сделали знаменитой ее неординарные снимки, героями которых чаще всего становились люди с теми или иными физическими отклонениями. Ее называли фотографом фриков и часто обвиняли в том, что она показывает миру то, чего он замечать не хочет. Но в действительности это инфантильный интерес к неприглядным проявлениям жизни подталкивал Диану к ее пугающим моделям, а не наоборот.
Татуированный человек на ярмарке. 1970 год.
Хотя жизнь Дианы была устроена с самого рождения, своеволие и упорство начали давать о себе знать с юного возраста. В 13 лет, влюбившись в молодого рабочего из магазина своего отца, она заявила родителям, что выйдет за него замуж. Богатую семью с патриархальным складом такая перспектива не обрадовала, но пять лет спустя, едва Диане исполнилось восемнадцать, она выполнила обещание, поменяв фамилию на Арбус.
Супруги Диана и Алан Арбус.
Алан Арбус, молодой и бедный мечтатель, ради содержания семьи был вынужден отказаться от своей мечты стать актером. Пытаясь найти более или менее достойную нишу, вскоре после свадьбы он окончил курсы фотографов. Сразу после Второй мировой войны не без помощи отца Дианы супруги открыли студию модной фотографии «Диана и Алан Арбус» (Diane & Allan Arbus). Вскоре стали поступать заказы от таких изданий, как Harper’s Bazaar, Glamour и Vogue, но роль Дианы во всех этих проектах ограничивалась обязанностями помощницы.
Пэурториканка с мушкой. 1969 год.
Алан занимался всей технической стороной вопроса: снимал, проявлял пленку и печатал снимки. Его устраивало то, что он делал. А делал он то же, что и большинство модных фотографов того времени: ставил модель на белом фоне и нажимал на кнопку затвора. Хотя студия была успешной, Диана крайне редко была довольна результатом. Отвечая за творческую сторону работы, она хотела подарить каждому снимку историю, вынести суть кадра на его поверхность, раскрыть героя. Но все это было слишком далеко от холеных стандартов гламурной съемки. Таким образом, совместная работа супругов Арбус обернулась непрекращающимся стрессом для обоих.
Нудистка в очках-лисичках. 1965 год.
В 50-х годах, оглядываясь на свою жизнь, Диана осознала, что, несмотря на все внутренние бунты и протесты, она все-таки стала такой, какой ее хотели видеть с детства. Она уже была заботливой матерью, верной женой и уступчивой помощницей, но той Дианой Арбус, которую мы знаем сейчас, она стала благодаря знакомству с фотографом Лизетт Модел (Lisette Model).
Дама с вуалью на 5-й авеню. 1967 год.
«Фотографируй из своих кишок!» - наставляла Лизетт Модел свою ученицу, в достаточно грубой и буквальной форме призывая снимать, будучи откровенной с самой собой. Для Дианы это было несложно. Казалось, что все эти годы ей только и нужен был повод раскрепоститься. Фотографии Дианы изменились в одночасье, это признавали все, кто следил за ней.
«Через три месяца у нее появился свой стиль. Сначала только зернистость и двухцветность. Затем - совершенство», - писала Лизетт Модел о своей ученице.
Молодой человек в бигуди. Подготовка к ежегодному травести-балу. США, 1966 год.
Вскоре после прекращения совместной работы Диана и Алан развелись. Он захотел жениться во второй раз, а она отныне была увлечена фотографией - своей подлинной страстью. Благодаря Лизетт внутренне Диана уже обрела свободу, а развод сделал это чувство физически ощутимым.
Автопортрет с дочерью.
«Я всегда чувствовал, что именно наше расставание сделало ее фотографом. Видимо, я не соответствовал ее стремлениям. Она была готова идти в бары и в дома к людям. Меня это приводило в ужас», - вспоминал Алан Арбус.
Девушка в блестящем платье. 1967 год.
Спектр фотографических интересов Дианы простирался от богатых районов вдоль Парк-авеню до бруклинских трущоб. Она жадно искала героев для своих снимков в парках и на улицах, но отнюдь не для того, чтобы исподтишка спустить затвор. Чтобы «снимать нутром», как учила ее Лизетт Модел, она чувствовала необходимость долго наблюдать за объектами своего внимания, общаться с ними, узнавать их и даже приходить к ним домой.
Диана, хрупкая и с обезоруживающим тонким голосом, вызывала доверие у всех, к кому обращалась. Проникнуть в чью бы то ни было личную жизнь ей не составляло труда. Молодая женщина смотрела на вещи и людей без предубеждений, а потому невольно подчиняла их себе.
Патриот с флагом. 1967 год.
Однажды в парке она встретила мужчину: он невозмутимо сидел на скамейке, будучи одетым в женское платье. Несколько снимков Диана сделала прямо там, а остальные - дома у мужчины. Сначала в одежде и парике, а напоследок - полностью нагишом. Обнаженное мужское тело, которое так естественно приняло кокетливую женскую позу, не вызывало у Дианы отторжения, только искренний интерес.
Еще один пример «домашних» снимков - «Еврей-великан дома с родителями» (Jewish Giant at Home with His Parents). Среднестатистическая семейная пара в своей гостиной выглядела бы неприметно, если бы не их сын-переросток, сгорбившийся под потолком. Мать смотрит на свое чадо снизу вверх: то ли с удивлением, то ли с гордостью.
Эдди Кармел, еврей-гигант с родителями в гостиной их дома в Бронксе. 1970 год.
«Если бы я была просто любопытной, было бы очень сложно сказать кому-то: «Я хочу прийти к тебе домой, чтобы ты поговорил со мной и рассказал историю своей жизни». Мне бы ответили: «Ты сумасшедшая». И сразу бы отстранились. Но камера - это своего рода пропуск», - признавалась Диана Арбус.
Шпагоглотательница-альбинос на ярмарке. 1970 год.
Диана пользовалась влиянием, которое имела на людей. Впрочем, они действительно были интересны ей, особенно те, кого не замечало общество. Карлики, великаны, трансвеститы и уроды казались ей самыми интересными персонажами из всех возможных. Их отклонения представлялись ей если не совершенством, то преимуществом. По ее убеждению, подавляющее большинство людей проживают жизнь, боясь увечий, которые они могут получить, но те, кто от рождения имеют физические недостатки, уже прошли это испытание. Для Дианы в них не было ничего, что могло бы вызвать жалость или отвращение, а потому непосредственность, с которой она их снимала, и сейчас чувствительного зрителя заставит передернуть плечами.
Рыдающий ребенок. 1967 год.
Диану трогала благодарность, с которой люди с физическими уродствами открывались ей. И действительно, ни один из снимков нельзя обвинить в постановочности. Все они сделаны так, будто на улицах Нью-Йорка каждый день разгуливают толпы душевнобольных в карнавальных масках, полуобнаженные трансвеститы в пышных париках и сестры-дауны с пугающими улыбками. Все они смотрят прямо в объектив, полные самодостаточности и воли к жизни. Так, как никто от них не ожидает, потому что обычно не смотрит на них вообще.
Без названия. 1970-71 год.
«Я действительно убеждена в том, что есть вещи, которые никто не видел до тех пор, пока я их не сфотографировала», - говорила Диана Арбус, как бы намекая на добровольную слепоту общества.
В контексте творчества Дианы запечатленные истории из жизни «нормальных» людей ставят само понятие нормальности под вопрос.
Например, как на снимке «Молодая бруклинская семья на воскресной прогулке» (A young Brooklyn family going for a Sunday outing). Может возникнуть сомнение в психическом здоровье ребенка, но на самом деле тот просто дурачился.
Нечто нездоровое видится и в портретах обычных жительниц Нью-Йорка, молодых пар и детей. Снимок «Близнецы» (Identical Twins) производит некое мистическое впечатление, хотя в действительности изображает обычных семилетних близняшек, которых Диана заметила на одной из рождественских вечеринок.
Верующая у алтаря. 1964 год.
Невыразимое ощущение трагичности, пусть и неявно, исходит почти от всех снимков Дианы. Возможно, тому виной пассивный квадратный формат или грубый свет вспышки, делающие фотографии то излишне белыми, то, наоборот, утопающими в черноте. Но главное средство, которое Диана подчинила себе, - случайность. Она намеренно отказалась от контроля и позволяла ситуации самой привести ее куда нужно, а моделям - самостоятельно найти место перед объективом. Ей же оставалось уловить момент и нажать на спуск.
Мальчик с игрушечной гранатой в парке. 1962 год.
«Я не знаю, что такое хорошая композиция. Существуют определенные «правильно» и «неправильно». И иногда я предпочитаю то, что неправильно», - говорила фотограф.
Карлик-мексиканец в своем гостиничном номере.
Диана всегда чувствовала необходимость снимать людей с историями тяжелее ее собственной. Особенно важное значение это приобрело после перенесенного гепатита, обрекшего ее на приступы депрессии, бесполезные терапии и богатый лекарствами рацион. Диане удалось получить разрешение на съемку в заведениях для умственно отсталых, и она смогла проводить там столько времени, сколько ей было необходимо. В снимках же, которые она делала, правдивость не просто имела большое значение, а была кричащей.
Пара подростков на Гудзон-стрит в Нью-Йорке. 1963 год.
Многие издания, такие как Esquire и New York Times, почувствовали необходимость перейти от постановочной фотографии к репортажной, и то, что Диана Арбус могла им предложить, попадало в десятку. В течение одиннадцати последних лет ее жизни было опубликовано более 250 работ. Она получила премию от Американского Общества журнальных фотографов и поддержку музея Гуггенхайма.
Диана Арбус со своей знаменитой работой, 1970 год.
Однако болезнь бросала ее из одного разбитого состояния в другое, еще более тяжелое, заставляя чувствовать себя изможденной и разочаровавшейся все чаще. В 1971 году Диана покончила с собой, хотя на момент своей смерти была уже достаточно известной и популярной как в Америке, так и за ее пределами. Биографы любят уделять ее кончине особое внимание и строить различные догадки на этот счет, но на самом деле никто с уверенностью не может говорить об истинной причине такого поступка. Эту тайну Диана предпочла оставить нераскрытой.
"Нельзя просто подойти и попросить человека рассказать о своей жизни. Люди стараются себя оградить, но камера - своеобразный пропуск"
Диана Арбус
Знаменитый американский фотограф Диана Арбус (Diane Arbus) очень не любила, когда ее называли мастером съемки фриков. Однако в историю она вошла, прежде всего, как один из первых фотографов, кто умел снимать людей с физическими отклонениями.
Начав карьеру fashion-фотографа Диана не сразу погрузилась в маргинальную эстетику, но стала ее "голосом" и смогла выразить свойственную ей странную притягательность, отталкивающую и магнетическую одновременно.
Возможно, эта неисследованная и в чем-то табуированная область нашла отклик в самом авторе, которая тоже не отличалась конформистскими взглядами на жизнь. Умение быть не похожей на других принесло Диане Арбус успех, хоть по большей части и посмертный. Первые снимки были выставлены фотографом на биеннале в Венеции. Не смотря на спорную эстетику, помогли Диане Арбус стать одной из важнейших фигур американской и мировой фотодокументалистики.
Арбус повлияла на многих людей, работавших не только в фотожанре (например, отсылки к ее визуальным заявлениям есть в "Сиянии" Стенли Кубрика). Эксперты считают, что ключевым моментом, всколыхнувшим ее интерес к маргинальному миру, был полузабытый фильм 30-х годов "Уродцы". Вызвавшая в свое время резкое неприятие публики картина, снятая Тодом Броунингом, вернулась из небытия в начале 60-х как острое художественное заявление и полностью совпала с темой, интересующей Диану - нарушение установившегося и ожидаемого порядка вещей.
Нельзя считать Арбус исключительно мастером съемки девиаций - специфика ее таланта заключается в умении найти пугающее и страшное, отталкивающее и аномальное в совершенно среднестатистических сценах. При этом фриков, физически неординарных людей и прочих социальных аутсайдеров Диана снимала в совершенно обыденной обстановке, акцентируя их человечность, но в то же время постоянное внутреннее напряжение. Своими работами Арбус подчеркивала тоталитарность привычных норм, их жестокость и ограниченность.
Фотостиль Дианы Арбус - психология, документалистика и глубокое проникновение во внутренний конфликт
Как фотограф Диана Арбус поддалась влиянию нуара, популярного в Европе и США в 30-е и 40-е гг. ХХ века - она родилась в 1923 г. и росла атмосфере кардинально изменявшейся художественной парадигмы. В ее концепции прослеживается стиль нью-йоркской школы, она активно использовала модные тогда технические приемы - прямую съемку с ее естественной композицией и эмоциональным накалом, работу в репортажной обстановке, а не в студии, фронтальную постановку и так далее. Центрированная манера Дианы подчеркнута техникой - фотограф больше других использовала камеру Rolleiflex, увеличивая негативы до 60-60 мм, чтобы сделать объемными все детали.
По содержанию работ Арбус можно сравнить с и Брассаем, но ее отличает особая психологическая глубина. Диана никогда не принуждала позировать своих неординарных моделей, давала им достаточно времени, чтобы привыкнуть к обстановке и камере, старалась по-настоящему понять их. Может, поэтому ей удалось так хорошо выразить уникальность и внутренние конфликты особенных людей, которых встречала и снимала. Она не снимала сразу, просила людей рассказать о себе и в какой-то степени была близка им по духу - такая же эмоционально отстраненная от социума и с трудом принимаемая им Диана могла понять, что чувствуют ее модели.
Она начинала снимать только после беседы с человеком, выявляя порой совершенно неожиданные вещи. Например, известнейшая фотография «Еврейский гигант и его родители» подчеркивает не странность Эдди Кармела с его огромным ростом, а растерянность его матери и отца, беспомощно стоявших перед "своим творением".
Другие всемирно знаменитые работы Дианы - мальчик с игрушечной гранатой в руке и сестры-близнецы - вообще изображают обычных детей, но через призму взгляда художника. Особенно известен портрет девочек в одинаковых темных платьях, который впечатлил самого Стенли Кубрика (а он знал толк в визуальных инструментах устрашения аудитории). Портрет по сей день остается знаковым хоррор-образом, практически современным образцом.
Несмотря на свое внутреннее увеличительное стекло, умевшее подчеркнуть пугающие детали, Диана не была анархистом-разрушителем, желающим раскрасить мир в черный цвет, хотя в этом ее обвиняли многие авторитеты, в частности, Сьюзан Зонтаг, противостояние с которой стало одним из наиболее серьезных художественных конфликтов в фотографии ХХ века.
Маргинальные образы нельзя считать исключительно деструктивными, ведь одномерность нормы вредит искусству. Самые самодостаточные люди на ее фотографии - карлики и прочие отличающиеся от других люди, а вот "обычные" модели на снимках часто выглядят растерянными и несчастными. Это подчеркнутое "противостояние" - ключевая характеристика работ Арбус.
Творческий путь, поиски и посмертное признание
Родившись в обеспеченной семье еврейских эмигрантов из России Диана все детство жила в привилегированном нью-йоркском Гринвич-Виллидж, воспитывалась няней (у ее брата и сестры были собственные гувернантки) и ходила в солидную школу из Лиги Плюща. Однако, уже с подросткового возраста она стала доставлять родителям неприятности, хотя ее отец поощрял ее художественный талант и развивал его. Девушка брала уроки живописи, посещала курсы в школе искусств, но в 18 лет (в 1941 году), желая избавиться от навязчивой опеки, вышла замуж за начинающего актера Аллана Арбуса. Молодой человек оказался ответственным мужем. Он бросил карьеру, стал продавцом, а затем занялся фотографией, параллельно тяжело работая в двух местах одновременно. Это принесло плоды - уже с конца 40-х годов студия супругов (Диана активно трудилась вместе с мужем) стала популярной.
В 1947 году первые работы супругов появились в ключевых американских фэшн-изданиях - Vogue и Glamour. Постановочная фотография, в которой муж отвечал за техническую составляющую, а жена - за мрачно-нуарный концептуальный "фундамент", принесла паре успех, но Диану он не успокаивал. Она мучительно искала собственный стиль, из-за внутреннего напряжения начала страдать от депрессий и нервных срывов, и в 1957 году она рассталась с супругом. Они тесно общались, вместе воспитывали двух дочерей (они родились в 1945 и 1954 годах) и развелись только в конце 60-х.
Начав самостоятельную деятельность, Диана погрузилась в эксперименты на границе с экстремальным искусством и в 1961 г увидела тех самых "Уродцев" - фильм о цирковом карлике, влюбившемся в красавицу-гимнастку. Это стало финальным штрихом в ее видении - за десятилетие, которое ей оставалось (она покончила с собой в 1971 г, выпив барбитураты и вскрыв себе вены в ванной), она создала наиболее значимые свои работы.
Для современников они оказались слишком радикальными - при жизни у Дианы была лишь одна крупная экспозиция в МОМА, хотя с ней работал музей Гуггенхайма и солидные издания и она была признанным мастером. Разочарования, депрессии и перенесенный в конце 60-х гепатит привели к нервному срыву и трагической развязке.
После смерти Дианы состоялась ее первая личная выставка - в 1972 году ее организовал Музей современного искусства. Aperture, один из частных фондов, издал монографию фотографа, которая сегодня входит в число наиболее раскупаемых в мире книг со снимками. Фоторабота с девочками-близнецами Identical Twins занимает шестое место среди наиболее дорогостоящих фотографий планеты (в последний раз ее продали почти за полмиллиона долларов). В 2006 году по мотивам жизни фотографа вышел фильм с голливудскими звездами первой величины. В "Мехе" снимались Николь Кидман и Роберт Дауни-мл. Сегодня концептуальный подход Дианы Арбус признан во всем мире, хотя ее работы не перестают удивлять, пугать и запоминаться - как и все новое, непривычное и гениальное.
Диана Арбус
Американский фотограф. Родилась в 1923 году в еврейской семье Немеровых в Нью-Йорке. Начинает заниматься фотографией как фэшн-фотограф, снимает для журналов Vogue и Glamour. Часто работает в паре с мужем Алланом Арбусом. В 1971 году совершает самоубийство, а уже через год, в 1972 году, нью-йоркский Музей современного искусства открывает выставку ее работ, которую посещает более 7 миллионов зрителей. Каталог работ Арбус, выпущенный журналом Aperture, является одним из самых раскупаемых в истории фотографии.
Выставка
Я в музее Мет-Бройер. Дверь лифта открывается, и я попадаю в большое пространство с приглушенным освещением. Еще год назад это место было Музеем американского искусства Уитни, но в 2015 году здание Марселя Бройера на Мэдисон-авеню занял Метрополитен-музей. Мет-Бройер начал свою жизнь с блокбастера - выставки «Диана Арбус: В самом начале», экспозиции из ста фотографий самого загадочного американского фотографа.
Зал забит посетителями. Утро вторника. Работы Арбус висят на колоннах серого цвета. Толпа вальсирует от фотографии к фотографии. Внутреннее напряжение в снимках подсказывает ее ритм. Колонны делят, дробят помещение, превращая его в лабиринт. Я устраиваюсь на скамейку у стены и с интересом наблюдаю за происходящим. «Это похоже на перформанс», — говорит о скользящих от фотографии к фотографии зрителях сидящий рядом со мной мужчина. В зале тишина. С черно-белых снимков на нас глядит, выпучив глаза, нью-йоркский люд 60-х годов прошлого века. Я думаю о том, что многое здесь изменилось, но дух города остался тем же. Фрики, неудачники, усталые и поломанные люди, проигравшие схватку с жизнью, навсегда запечатленные на пленку зоркой Арбус, — по-прежнему органичная часть социальной ткани этого города.
С черно-белых снимков на нас глядит, выпучив глаза, нью-йоркский люд 60-х годов прошлого века.
Начало
Я легко могу представить маленькую девочку, гуляющую с французской няней в Центральном парке. Девочка держит бонну за руку, та, склонившись, что-то ребенку объясняет. Именно так, прогулками в Центральном парке и жизнью в большой квартире на Парк-авеню, началась жизнь маленькой Дианы Немеров. Биограф Арбус Артур Любоф, описывая жизнь семьи, в которой выросла Арбус, похоже, удивляется сам: «Семья Немеровых, включающая родителей Дианы, старшего брата и младшую сестру, обитала в огромных апартаментах со множеством комнат, задрапированных тяжелыми занавесками, которые превращали освещение в квартире в постоянные сумерки. Живя в этом безопасном гнезде, Немеровы нуждались в помощи трех нянь, двух служанок, повара и шофера».
Богатыми Немеровы стали благодаря удачному браку. Мать Арбус Гертруда Рассек была дочерью состоятельного бизнесмена, выходца из Польши Фрэнка Рассека. Эмигрировав в Америку, Рассек занялся торговлей и преуспел настолько, что в 1922 году открыл свой магазин на престижной Пятой авеню. «Рассекс», торговавший роскошью, с детства смущал Арбус. Вот как она вспоминала визиты в магазин деда: «Я была похожа на принцессу в отвратительном фильме о забытой, подобно Трансильвании, восточноевропейской стране».
Место
Арбус - трубадур и хроникер нью-йоркской дикой стороны, фрагментарности жизни, вечной клоунады.
Предшественники и последователи
Ранние темы Арбус — большой город, маленькие люди. Странное, случайное и трагическое. Так работали многие: Гарри Виногранд, Ли Фридлендер, Брюс Дэвидсон. Однако если изучить работы этих фотографов пристально, можно обнаружить, что трагическое у Арбус — настоящее, лишенное сентиментальности, а «случайное» — совершенно не случайное.
Благодаря знакомой, знающей Нью-Йорк и великолепно разбирающейся в искусстве, я услышал историю знаменитого портрета «Мальчик с гранатой». Фотография эта не входит в «портфолио десяти», но считается одной из канонических работ Дианы. Узнав о моем интересе к творчестве Арбус, знакомая прислала мне короткий текст, благодаря которому городская съемка Арбус раскрывается совершенно иначе:
«Я встречалась с парнем, который изображен на фотографии Арбус „Мальчик с гранатой“. Его зовут Колин. Он гулял с няней в Центральном парке. Арбус потратила на него целую пленку, а затем выбрала один кадр, где он гримасничает. Шла война во Вьетнаме, и образ ребенка с пластмассовой гранатой получил другое значение».
В «Мальчике с гранатой» происходит разрыв Арбус с уличной фотографией, с предшественниками и менторами. Она становится самой собой. Арбус — художник, создающий архетипы. Мальчик в парке, устав от возни Дианы с камерой, крикнул: «Снимай же!» — и, сам того не подозревая, воплотился в вечный образ. Он, сегодня счастливо живущий жизнью богатого нью-йоркца, даже не подозревал, как в 60-е может быть интерпретирована его невинная игра с пластмассовой гранатой в парке. О чем эта фотография? О многом. О нетерпении. Насилии. Войне. Истерии.
Десять фотографий
В одном из интервью Арбус говорит фразу, ставшую для меня ключевой в понимании ее творчества: «разрыв между желаемым и производимым эффектом». Что Арбус имела в виду? Лучшим примером может служить ее портфолио из десяти снимков.
«Портфолио из десяти фотографий» (A Box of Ten Photographs) — творческое завещание Арбус. Итак, что же там? Фотографии среднего формата, отобранные самой Арбус из тысяч снимков, созданных фотографом на протяжении долгой карьеры. Десять кадров, способных, подобно ножу, ранить, пронзить, остаться в памяти навсегда. На выставке Арбус в Мет-Бройер портфолио выставлено в отдельном зале и производит потрясающий эффект. Никогда еще произведения искусства не наполняли меня такой грустью и меланхолией. На нас смотрят люди, давным-давно сгинувшие в топке времени. Неудачники, странные, отрешенные, недоумевающие, отдыхающие, митингующие, молодые, старые.
«Портфолио из десяти фотографий» - творческое завещание Арбус.
Улица. Молодой парень одет в костюм, в правой руке американский флаг. Простое лицо под соломенной шляпой. Белая рубашка и галстук-бабочка. 60-е годы, но мальчик одет совершенно не по моде. Патриотичный, консервативный, старающийся выглядеть старше своих лет. Фотография вызывает улыбку, пока пытливый глаз не примется читать фразы на значках, закрепленных на фалдах помятого костюма. «Боже, храни Америку. Поддержка нашим ребятам во Вьетнаме» на одном и «Бомбить Ханой» на другом. Эта фраза, заключенная в белый круг, — «пунктум, укол», точка, делающая эту вроде бы простую фотографию шедевром. Мальчику кажется, что он выглядит как взрослый, как настоящий патриот, как человек, способный повлиять на политические процессы в стране, но стоит нам вглядеться в это лопоухое лицо на тонкой шее, как становится понятно, что перед нами — классический пример «разрыва между желаемым и производимым эффектом».
Мир подполья, который Арбус прославит и который прославит саму Арбус, появился в ее фотографиях благодаря работе в журнале Esquire. Первым заданием, которое она получила в редакции, была съемка морга госпиталя Bellevue на 29-й улице. После морга в работах Арбус появляются манхэттенские ночлежки, бордели, потрепанные и подозрительные отели, стриптиз-шоу и прочая ночная экзотика нью-йоркского дна. Эти сотни отснятых пленок станут фундаментом, на котором фотограф возведет свой шедевр, — «Портфолио из десяти фотографий».
Это Эдди Кармел, еврей-гигант с родителями в гостиной их дома в Бронксе, 1970
Кода
Солнечный нью-йоркский день. Я думаю об Арбус, сидя на бордюре детской площадки. Вернее, я говорю об Арбус с нью-йоркским фотографом Харви Уэнгом. Наши дети гоняют футбольный мяч. Мы родители, получившие час на разговоры об искусстве.
— Я начал заниматься фотографией благодаря Арбус. Я увидел «Портфолио из десяти фотографий» и понял, что это мое.
Я пью горький кофе из картонного стаканчика.
— А знаешь, это портфолио при жизни купили лишь три или четыре человека. Аведон был одним из них, — говорит Харви улыбаясь.
Я тоже улыбаюсь. Мы с Харви понимаем, что всего лишь несколько человек смогли угадать будущее значение Арбус. Но иногда и трех человек достаточно.
— Только три или четыре покупателя, можешь себе представить? — повторяет Харви.
— Нет, я действительно не могу, — отвечаю я.