Библиотека журнала математическая морфология литературное приложение. Результаты поиска по "математическая морфология"

Математическая морфология.

Электронный математический и медико-биологический журнал.

Том 9. Вып. 3. 2010.

УДК 616. 3 – 002: 616. 15

Показатели периферической крови как маркёры хронических воспалительных заболеваний верхних отделов пищеварительного тракта

2010 г. Сурменёв Д. В., Баженов С. М., Дубенская Л. И., Ермачкова Е. Н.

В обзоре анализировались взаимосвязи между хроническими воспалительными заболеваниями верхних отделов пищеварительного тракта и изменениями ряда показателей периферической крови, таких как Т- и В-лимфоциты, цитокины, оксид азота, система комплемента, липиды, СРБ и мочевая кислота, микроэлементы. Подчёркнута необходимость углублённого изучения взаимоотношений между ключевыми гуморальными показателями для объективизации диагностического процесса. Требуется разработка комплексов лабораторных показателей, объективно отражающих индивидуальную динамику, процессы, соответствующие «норме», «адаптивным изменениям», «хроническому воспалению» верхних отделов пищеварительного тракта.

Ключевые слова : хроническое воспаление, пищеварительный тракт, показатели крови.

1.Актуальность проблемы

Болезни органов пищеварения в структуре общей заболеваемости детей занимают одно из первых мест, и общая тенденция к их росту продолжает сохраняться (18). Медико-социальное значение указанной патологии определяется не только значительным распространением в наиболее ответственные периоды роста и развития ребенка, но и хроническим рецидивирующим течением, снижающим качество жизни, формированием осложненных форм заболеваний, в ряде случаев приводящих к инвалидизации (26). В структуре хронических заболеваний органов пищеварения преобладают заболевания гастродуоденальной локализации. При этом данные заболевания зачастую протекают малосимптомно и атипично, что затрудняет своевременную диагностику и дальнейшее лечение (3).

В настоящее время уже не требует доказательств тот факт, что развитие и хронизация ряда патологических состояний желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) обусловлены сочетанием наличия ряда инфекционных агентов (таких как Helicobacter pylori (НР), лямблии, гельминты, вирус Эпштейн-Барра (ВЭБ), цитомегаловирус (ЦМВ) и др.) с нарушениями местных и общих механизмов иммунитета и неспецифической защиты (36). Поэтому диагностически полноценное обследование больных с патологией верхних отделов пищеварительного тракта должно включать в себя не только наиболее доступные методы выявления инфекционных агентов и определение состояния иммунитета, в том числе и с помощью ряда общепринятых показателей крови, но и включать новые показатели, предоставляющие дополнительную диагностическую информацию. В настоящий момент, единственным достоверно значимым диагностическим критерием гастродуоденальной патологии по-прежнему является гистологическое исследование материалов, взятых при биопсии (18). Точных клинических и лабораторных маркёров, позволяющих определить наличие того или иного заболевания без инвазивных методов обследования на настоящий момент в литературе не описано. В качестве единственного исключения следует упомянуть так называемую «ГастроПанель» (57), которая включает четыре биомаркера, определяемые в венозной крови: пепсиноген I (PGI), пепсиноген II (PGII), гастрин-17 (G-17) и антитела к НР (IgG и IgA). PGI (или соотношение PGI к PGII) - является маркером состояния и функционирования слизистой тела желудка. G-17 - маркер слизистой антрального отдела (количества и функционального состояния G-клеток). Наличие антител к НР (IgG и IgA) свидетельствует о гастрите хеликобактерной природы. Однако следует подчеркнуть, что данный тест позволяет достаточно достоверно диагностировать только атрофический гастрит.

Пока усилия диагностики и терапии не приносят желае­мого результата; это во многом определено тем, что еще до конца не раскрыты ни этиология, ни патогенез наибо­лее распространенных заболеваний и не выработана теоретически обоснованная стратегия их эффективной профилактики (34). Все мероприятия по совершенствованию лабораторной диагностики, включая и создание новых специализированных медицинских уч­реждений, являются только тактическими. Не способствует быстрому установлению причин за­болеваний и то, что каждое из них рассматривается в рамках отдельных клинических дисциплин, в пределах только морфологически обособленных систем органов, а не на уровне единого организма, не на уровне функ­циональных систем (34). Получаемый при исследовании крови ряд разобщённых, на первый взгляд, показателей, отражает сложные механизмы функционирования элементов данной тканевой системы, способной накапливать конечные результаты приспособительной деятельности многих систем организма. Такое понимание деятельности крови как системы множества взаимосвязанных элементов способствует исследованиям взаимоотношений между клинико-лабораторными данными в целях изучения механизмов регуляции, в оценке функциональных возможностей не только иммунной системы, но и других систем, в частности ЖКТ. Очевидным недостатком таких подходов является то, что фактические данные не всегда удаётся выявить в их естественной взаимосвязи, но чаще во взаимосвязи чисто статистической или умозрительной. Выявленные показатели только тогда могут иметь ценность, когда они систематизированы и получили ясную клиническую интерпретацию. В настоящее время остаётся практически не исследованным вопрос о взаимосвязи между изменениями биохимических показателей, в первую очередь, отражающих спектр липидного обмена, и данными цитокинового профиля у пациентов с хроническими воспалительными заболеваниями верхних отделов ЖКТ, а также их взаимосвязь с воспалительными изменениями, выявленными при морфологическом исследовании.

^ 2.Хронический гастрит как собирательное понятие часто

встречающейся патологии верхних отделов ЖКТ у детей

На данный момент наиболее распространённой воспалительной патологией верхних отделов ЖКТ остаётся хронический гастрит (ХГ) - хроническое воспалительное рецидивирующее заболевание слизистой оболочки желудка (СОЖ) и подслизистой оболочки желудка, которое сопровождается клеточной инфильтрацией и нарушениями физиологической регенерации. ХГ при неадекватном лечении склонен к постепенному развитию атрофии железистого аппарата и прогрессированию нарушений секреторной, моторной и инкреторной функций желудка. В отличие от терапевтической практики ХГ у детей лишь в 10-15% бывает изолированным заболеванием (30). Чаще встречается антральный гастрит в сочетании с дуоденитом - гастродуоденит. Распространенность хронического гастрита очень велика - им страдают от 30 до 50% населения Земли (7). Выделяют следующие варианты гастрита (Сиднейская классификация): хронический гастрит , ассоциированный с Helicobacter pylori – гастрит типа В; аутоиммунный гастрит, сопровождающийся наличием аутоантител к париетальным клеткам желудка – гастрит типа А; реактивный рефлюкс–гастрит – гастрит типа С. К особым формам гастрита относятся гранулематозные, эозинофильные, лимфоцитарные и реактивные гастриты (2).

Наиболее распространённым считается хронический гастрит, ассоциированный с H. pylori (гастрит типа В), при котором микроорганизм Helicobacter pylori выступает в качестве и патогена, и комменсала, так как выявляется часто и в фундальном, и в пилорическом отделе желудка, однако колонизация им фундального отдела в отличие от пилорического к гастриту не ведет (44, 59). Колонизация H. pylori. слизистой оболочки предшествует развитию хронических воспалительных процессов верхнего отдела желудочно–кишечного тракта (7). Фактором, способствующим инвазии и высокой обсеменённости НР, является дефицит IgA (29). НР способствует мобилизации воспалительных клеток с высвобождением значительного количества цитокинов (ИЛ-1, ИЛ-6, ФНО) и продукцией токсических радикалов О2. Одновременно снижаются компенсаторные возможности антиоксидантной системы. Уреаза, главный фермент НР, расщепляет мочевину (в т.ч. пищи и сыворотки крови) до аммиака и углекислоты (бикарбоната). Образование в своем микроокружении "облачка" щелочных продуктов предохраняет возбудителя от воздействия кислой среды - буферный эффект аммиака, и способствует размножению НР (для которого необходим рН 6,0-8,0) (30). Длительное содержание в желудочном соке аммиака нарушает митохондриальное и клеточное дыхание, вызывая некротическое повреждение слизистой оболочки желудка и это один из факторов развития антрального гастрита и гипергастринемии с последующим развитием язвенного дефекта. Другой важной особенностью патогенности НР является его способность блокировать протонные помпы париетальных клеток, в результате чего преходящая гипохлоргидрия способствует другим инфекциям, например гельминтозам (30).

Существует также точка зрения, согласно которой Helicobacter pylori не является ведущим фактором патогенеза хронических заболеваний желудка и двенадцатиперстной кишки, хотя оказывает существенное влияние на клинические проявления этих заболеваний (29). Остаются неясными отношения между инфекцией H. pylori и аутоиммунным гастритом (гастритом типа А). В оболочке бактерии H. pylori предполагается наличие антигена, откладывающегося на эпителиальных клетках слизистой оболочки желудка. В некоторых случаях антитела к H. pylori могут действовать, как антитела к париетальным клеткам, и вести к атрофическому аутоиммунному гастриту, однако механизм данного процесса пока не выяснен (54). При этом аутоантитела к париетальным клеткам желудка у H. pylori инфицированных взрослых пациентов обнаруживаются, по данным разных авторов, в 30–50% случаев (46,47,52,58). Высказывается мнение, что аутоантитела к париетальным клеткам желудка, обнаруживаемые у взрослых с H. pylori инфекцией, вообще не обнаруживаются у детей (53) .

Основным в морфогенезе хронического аутоиммунного гастрита (гастрит типа А) является нарушение дифференциации эпителия, которое связывают с действием аутоантител к париетальным клеткам желудка (60). Цитотоксичность циркулирующих аутоантител не доказана. Не исключено, что гастрит инициируется различными внешними факторами, а затем в патогенез включаются аутоиммунные процессы, ведущие к прогрессированию заболевания у генетически предрасположенных людей. Имеются сведения о том, что аутоантитела к париетальным клеткам желудка могут оказывать специфическое цитотоксическое действие на париетальные клетки с помощью комплемента (45). При этом предполагается, что часть аутоантител к париетальным клеткам обладает способностью связывать комплемент, вследствие чего они участвуют в деструкции слизистой оболочки желудка, оказывая антителозависимый и клеточно-опосредованный цитотоксический эффект (43). Аутоантитела к микросомальным элементам париетальных клеток являются органо– и клеточноспецифичными (2). Они связываются с микроворсинками внутриклеточной системы канальцев париетальных клеток (63). Среди антител к париетальным клеткам желудка есть антитела к гастринсвязывающим белкам, блокирующие рецепторы гастрина (43,45). У 30% больных аутоиммунным гастритом выявляются антитела против Н+–К+–АТФазы, обеспечивающей функцию протонового насоса при секреции кислоты, способные блокировать его функцию (51). Установлена связь между уровнем аутоантител к париетальным клеткам желудка и степенью ингибиции данного фермента, что свидетельствует о ведущей патогенетической роли аутоантител к Н+–К+–АТФазе в развитии гипо– и ахлоргидрии при аутоиммунном гастрите (43). Морфологически при этом в фундальном отделе выявляется тяжелый атрофический гастрит с гибелью специфических желез, замещающихся псевдопилорическими железами и кишечным эпителием. В отличие от гастрита типа В антральный отдел желудка сохраняет свое строение (61). Однако у 36% пациентов атрофический фундальный гастрит сочетается с антральным, который может быть не только поверхностным, но и атрофическим (48). Этот факт можно расценить или как особенность течения аутоиммунного гастрита, или как сочетание его с гастритом типа В (61). При этом другие аутоиммунные заболевания, сопровождающиеся выработкой аутоантител в диагностических титрах, диспротеинемией, гипергаммаглобулинемией, повышением уровня С–реактивного белка, как правило, не выявляются, что позволяет сделать заключение о том, что у наблюдаемых пациентов аутоиммунный гастрит является самостоятельным заболеванием, а не сопутствующим при других аутоиммунных процессах (7).

Таким образом, этиологическая структура хронического гастрита является достаточно полиморфной. Можно сказать, что, по сути, речь идёт о разных заболеваниях, объединённых под одним названием. При этом большинство авторов (Ногаллер А.М., Рябинкина Л.Ф. и др.) расценивают хронический гастрит как предъязвенное пограничное состояние между нормальной слизистой и язвенным дефектом. Следует отметить, что особенности функционирования иммунной системы у пациентов с хроническими воспалительными заболеваниями верхних отделов ЖКТ пока недостаточно отражены в литературе (20).

^ 3.Иммунологические аспекты патологии верхних отделов ЖКТ у детей

3.1. T и В-лимфоциты

В патогенезе многих заболеваний верхних отделов ЖКТ важную роль играет состояние иммунной системы. При этом в литературе наиболее подробно освещается вопрос о формировании иммунной защиты при инфицировании НР. Анализ результатов изучения иммунореактивности у таких больных свидетельствует о выраженных изменениях у них практически всех показателей иммунного статуса (20, 22, 24, 25, 40). В настоящее время сформировалась концепция (Студеникин М.Я., Балаболкин И.И.), согласно которой ключевую роль в регуляции иммунного ответа играют Т-хелперы (CD4 +). При попадании антигена в ЖКТ происходит переработка его антигенпрезентирующими клетками (дендритными клетками, В-лимфоцитами, макрофагами), которые способствуют активации Т-хелперов (Th0) и дальнейшей их пролиферации и дифференцировке. Под воздействием определенного спектра цитокинов может формироваться один из двух вариантов Т-лимфоцитов: Th1, которые продуцируют ИЛ-2, ИФН и являются мощными индукторами фагоцитоза, и занимают центральное место в клеточном иммунном ответе; Th2 продуцируют ИЛ-4, ИЛ-5, ИЛ-10, ИЛ-13. ИЛ-4 действует синхронно с ИЛ-13, запуская синтез IgE, хотя другие их функции далеко не идентичны. Эти цитокины ответственны за формирование гуморального иммунного ответа. Характерно, что цитокины Th1 клеток индуцируют дифференцировку Th0 в направлении Th1 и ингибируют образование Th2, в свою очередь, цитокины, продуцируемые Th2-клетками, дают обратный эффект преимущественно за счет ИЛ-4, направляющего дифференцировку Th0 в сторону Th2 (5). Таким образом, существует тесная взаимосвязь между инфекционными агентами и аллергенами. Как известно, вариант иммунного ответа зависит от особенностей иммунных реакций организма, детерминированных генетически, и характера антигена. У лиц с атопией имеется генетически обусловленная поляризация дифференцировки Th0 по пути Th2. Доказано, что внутриклеточные бактерии и вирусы активируют макрофаги и NК-клетки, которые начинают продуцировать ИФН и таким образом стимулируют дифференцировку Т-хелперов в сторону Th1, тогда как экстрацеллюлярные антигены (и аллергены) способствуют дифференцировке СD4+-лимфоцитов в направлении Th2.

При исследовании Т-клеточного звена иммунитета для пациентов, инфицированных НР, характерно возрастание в общей популяции содержания CD-3 лимфоцитов, связанное с активацией CD-8 лимфоцитов, при выраженном снижении CD-4 лимфоцитов (Т-хелперов) (20,21). Подобное соотношение свидетельствует о супрессии иммунного ответа. Как уже говорилось ранее, именно Т-хелперы регулируют силу иммунного ответа на воздействие чужеродных антигенов. Высокий потенциал цитотоксического эффекта CD-8 лимфоцитов в значительной степени компенсирует иммунологическую неполноценность CD-4 лимфоцитов. Таким образом, при инфицировании НР возникает дисфункция иммунной системы, проявляющаяся неполноценностью хелперного звена защиты (CD-4), связанной с возрастанием супрессирующей активности цитотоксических Т-лимфоцитов (CD-8) (20).

Уровень CD-19 (В-лимфоцитов) при этом существенно не изменяется (20). Весьма характерным для этой категории пациентов является существенное увеличение синтеза сывороточных Ig класса M и особенно G (20, 40). Данные же по уровню IgA у различных авторов существенно разнятся – от существенного повышения (20) до существенного же снижения (24,25), поэтому данный критерий не может быть признан достоверным. Также следует отметить возрастание в общей популяции числа NK-клеток (CD-16), которые не относятся к Т или В-клеткам и оказывают цитотоксическое действие в отношении клеток-мишеней без предварительного контакта с антигеном (20, 22). Кроме того, возрастает число лимфоцитов с негативной активацией рецепторно-лигандовой системы CD-95, что свидетельствует об увеличении числа лимфоцитов, с готовностью к апоптозу (20). Отмечается выраженная тенденция к уменьшению числа лимфоцитарно-тромбоцитарных агрегатов (ЛТА), особенно при эрозивном гастродуодените (40). Вообще следует отметить, что у пациентов с эрозивным гастродуоденитом все вышеуказанные параметры изменяются в большей степени, чем у пациентов с поверхностной формой заболевания (24,25,40).

3.2. Фагоцитарное звено иммунитета

Помимо лимфоцитов, существенные изменения отмечаются и в фагоцитарном звене иммунитета. Одним из важнейших качеств лейкоцитов, обеспечивающих их участие в воспалительной реакции в тканях, является способность к адгезии на эндотелии сосудов микроциркуляторного русла и последующая миграция в очаг повреждения. Повышенный уровень спонтанной адгезии (СпА) циркулирующих лейкоцитов, отражая активацию этих клеток, свидетельствует о наличии воспалительного процесса в организме. Обострение ХГ сопровождается достоверным повышением показателей СпА моноцитов и лимфоцитов по сравнению со здоровыми детьми (15). При этом показатели СпА моноцитов прямо взаимосвязаны с выраженностью воспалительной инфильтрации в слизистой оболочке желудка (СОЖ). Однако для данной категории пациентов повышение показателей СпА моноцитов сочетается со снижением их фагоцитарной активности, что отражает состояние наружной цитоплазматической мембраны клеток (20).

Одновременно с этим отмечается активация нейтрофилов. Активированные нейтрофилы не только являются эффекторами каскадных реакций, обеспечивающими запуск и развитие воспаления, но и контролируют его распространение на неповреждённые участки, а в дальнейшем способствуют его ликвидации и даже репарации ткани (15). При этом и для нейтрофильных гранулоцитов характерно подавление поглотительной способности, сочетающееся при этом с высокой активностью к синтезу супероксидных радикалов, что усиливает активность воспалительного процесса (8, 20).

Адгезивные свойства лейкоцитов различаются в зависимости от наличия инфицирования НР и эндоскопической формы заболевания. При НР-инфицировании отмечаются более высокие показатели СпА нейтрофилов, чем у неинфицированных, то же наблюдается при эрозивном ХГ по сравнению с поверхностными формами (15). В период стихания обострения ХГ СпА лейкоцитов и продукция миграцию ингибирующего фактора (МИФ) снижаются, но не достигают уровня здоровых. Остаётся недостаточной ЦИК-элиминирующая способность лейкоцитов, поэтому содержание ЦИК остаётся на высоком уровне (15).

3.3. Цитокины

При появлении в организме экзогенных патогенов запускается процесс синтеза и секреции в кровь провоспалительных цитокинов – ФНО-α, ИЛ-1, ИЛ-6 и т.д. (34) Цитокинами называют большую группу иммуномодуляторных белков, которые действуют как гуморальные регуляторы и как в норме, так и при патологии модулируют активность клеток и тканей (10). Своеобразными аналогами цитокинов являются и иные сигнальные молекулы, в частности пептиды и пептидные гормоны (34, 48). Их также именуют первичными медиаторами воспаления, которое выполняет повседневную работу по очистке внутренней среды организма от экзо- и эндогенных патогенов (17). Существует мнение, что все без исключения заболевания, и не только человека, имеют в патогенезе воспалительный компонент как проявление реализации in vivo биологической реакции воспаления (34). Особо следует отметить, что соответственно современным представлениям, именно провоспалительные цитокины – ИЛ-1, ИЛ-6 и ФНО-α играют важную роль во взаимодействии иммунной системы и центрального звена нервной системы в формировании синдрома стрессорного ответа. Так, при моделировании психоэмоциональной нагрузки в опытах на крысах в плазме крови животных резко повышалось содержание ИЛ-6, причём степень повышения зависела от длительности действия стрессора (31). У пациентов с ХГ при оценке цитокинового статуса во фрагментах СОЖ отмечается повышение уровня ФНО-α, ИЛ-1 и ИЛ-8 в 4-6 раз, ИЛ-6 в 2-4 раза, при нормальном или несколько пониженном уровне ИЛ-4 (23,40). При этом имеет место чётко выраженное различие между пациентами, инфицированными НР и неинфицированными больными. Так, тканевая продукция ИЛ-1α и β в клетках СОЖ отмечается у НР-инфицированных почти в два раза чаще, чем у неинфицированных, продукция ИЛ-8 клетками СОЖ отмечается у НР+ более чем в два раза чаще, чем у НР- и т.д. (10). Одновременно при исследовании ротоглоточного секрета (РГС) определяется снижение уровня как ИЛ-4, так и ИЛ-1 (25). При этом отмечается прямая корреляционная зависимость между уровнем тканевых цитокинов и гистологической активностью воспалительного процесса в СОЖ при эрозивных и язвенных процессах (5). Так, наиболее неблагоприятный низкий уровень ИЛ-4 в 2 раза чаще встречался у пациентов с нодулярным гастритом, гистологически проявляющимся диффузными изменениями СОЖ, с формированием крупных лимфоидных фолликулов и эрозий. Следует подчеркнуть, что не выявлено достоверного влияния степени активности воспалительного процесса на уровень ИЛ-4 (23). При исследовании уровня регуляторных цитокинов ИЛ-10 и ФНО-β1 и цитокинов, принимающих участие в воспалительном/иммунном ответе (ИФНγ и ИЛ-12), у таких пациентов выявляются значимо более низкие уровни ИЛ-10 и ИФН-γ, сочетающиеся с повышением уровня ИЛ-12, INFα и ФНО-β1 (8). Также наблюдается повышение уровня IgG аутоантител к органонеспецифическим (ДНК, коллаген, эластин) и органоспецифическим антигенам (ткани ЖКТ) и бактериальным антигенам нормальной микрофлоры, особенно при формировании эрозивно-язвенных изменений (8).

Ещё одним важным показателем изменения цитокинового профиля у пациентов с ХГ является спонтанная и ФГА-индуцированная продукция клетками периферической крови ИЛ-2 и ИЛ-8. В норме спонтанная продукция данных интерлейкинов равна нулю (10). Уровни спонтанной и продигиозан-индуцированной продукции как ИЛ-8 так и ИЛ-2 достоверно повышаются у НР-инфицированных пациентов по сравнению как с неинфицированными так и со здоровыми людьми. При этом уровень спонтанной продукции ИЛ-8 увеличивается, в зависимости от степени тяжести морфологических изменений в СОЖ, а уровень продигиозан-индуцированной продукции ИЛ-8 наоборот снижается, достигая минимальных значений у детей с эрозивно-язвенными повреждениями (10). При оценке же изменений ФГА-индуцированной продукции ИЛ-2 у НР-инфицированных пациентов отмечено снижение этого показателя в группе с эрозивно-язвенными дефектами в СОЖ по сравнению с группой с поверхностными изменениями (10).

3.4. Оксид азота (NO) и его роль в иммунологических изменениях при патологии ЖКТ

NO при попадании патогена в организм человека может выполнять регуляторные и эффекторные функции, оказывая протективный или тканеповреждающий эффект на разных стадиях иммунного ответа (27). Как известно, иммунные механизмы элиминации патогена различаются в зависимости от локализации возбудителя и фазы иммунного ответа. При экстрацеллюлярной локализации главная роль принадлежит триаде: нейтрофилы, иммуноглобулины, комплемент. При интрацеллюлярной локализации (например, как в случае с НР) патоген недоступен для антител и главная роль в его уничтожении принадлежит клеточной триаде: Т-лимфоциты, NK-клетки, макрофаги (27). Фагоцитоз и синтез NO осуществляют активированные макрофаги и нейтрофилы. В первые 4 часа после попадания возбудителя в организм человека включаются неспецифические механизмы врожденного иммунитета, в реализации которых принимают участие нейтрофилы, макрофаги, NK-клетки, система комплемента (альтернативный путь). Бактерии поглощаются и разрушаются макрофагами и нейтрофилами, имеющими соответствующие рецепторы. Активация фагоцитов индуцирует выработку ими провоспалительных цитокинов. При этом ФНОα и ИЛ-12 стимулируют NK-клетки, которые начинают синтезировать ИФНγ (27,42). ФНОα и ИФНγ повышают активность iNOS (индуцибельная NO-синтетаза) в иммунокомпетентных клетках. Продуцируемый ими NO наряду с другими факторами обеспечивает ликвидацию внутриклеточных микробных патогенов (42). Кроме того, в ранней фазе иммунного ответа NO, помимо эффекторных, выполняет и важные регуляторные функции - установлено, что эндогенный NO защищает NK-клетки от апоптоза, поддерживает их цитолитическую способность, а также способствует повышенной продукции ими ИФНγ (14).

NO занимает основное место в регуляции защиты слизистой оболочки желудка от повреждений (13). Установлено, что у больных ХГ отмечается повышенное выделение NO слизистой оболочки желудка, при этом выявляются изменения продукции NO, согласованные с динамикой образования ИЛ-6, который также обладает многосторонним действием на слизистую оболочку (64). При этом в исследованиях, проводимых у детей, страдающих язвенной болезнью двенадцатиперстной кишки, установлено увеличение содержания метаболитов NO (6). В связи с этим динамика продукции NO интересна уже потому, что она может быть использована для выявления степени активности воспалительного процесса (13).

3.5. Система комплемента

Система комплемента (С) включает одиннадцать белков крови, в большей части представленных неактивными предшественниками протеаз. Активация системы комплемента начинается с его третьего компонента (СЗ). C3 спонтанно диссоциирует на СЗа и C3b, при этом C3b связывается с поверхностью бактериальной клетки, стабилизируется там и образует ферментативно активный комплекс, направленный к исходному С3 и следующему компоненту комплемента С5, который он расщепляет на С5а и C5b. Компоненты C3b и C5b фиксируются на мембране, а С3а и С5а, остаются в среде, являясь сильнейшими медиаторами воспаления (17). Кроме того, компонент C3b (и в меньшей степени C5b), фиксированный на поверхности бактериальных тел, резко усиливает их фагоцитоз. Это обусловлено присутствием на мембране фагоцитирующих клеток рецепторов к C3b и C5b, которые существенно повышают сродство фагоцитов к бактериям, покрытым C3b и C5b. Это чрезвычайно важный феномен, один из главных в антибактериальном иммунитете. Иная судьба у растворимых факторов С3а и главным образом С5а. Эти биологически активные пептиды обладают рядом свойств, важных для развития воспаления: прямым действием на проницаемость сосудов и, самое главное, способностью активировать тучные клетки, которые несут на своей поверхности рецепторы к С3а и С5а, и, когда к ним присоединяются эти пептиды, тучные клетки секретируют в окружающую среду гистамин (17). При воспалительных заболеваниях ЖКТ отмечается значительное снижение как общей активности системы комплемента, так и снижение активности отдельных компонентов этой системы: и начальных (С1, С2, С4), и центрального (С3) и терминального компонента (С5) (35). Однако в целом данных о специфических особенностях работы системы комплемента при поражении верхних отделов ЖКТ в литературе явно недостаточно.

^ 4.Изменения в обмене веществ при заболеваниях верхних отделов ЖКТ и их взаимосвязь с изменениями в иммунной системе

4.1. Влияние цитокинов на метаболизм липидов

А.М. Земсков и соавт. (12) полагают, что особенности патогенеза любого заболевания определяют собой выраженность иммунологических расстройств (степень вовлечённости иммунной системы) в зависимости от стадии патологического процесса. Они же предлагают расширить понятие патогенеза иммунопатологии за счёт выделения трёх стадий её формирования – иммунологической, метаболической и клинической. Что же представляет собой метаболическая стадия, и как изменения в иммунной системе оказывают влияние на метаболизм? При появлении в организме патогенов (экзо- или эндогенных) запускается процесс синтеза и секреции в кровь цитокинов, прежде всего ФНО-α, ИЛ-1, ИЛ-6, которые также именуются первичными медиаторами воспаления. В ответ на действие этих первичных медиаторов гепатоциты инициируют синтез комплекса белков острой фазы воспаления, которыми являются С-реактивный белок (СРБ), церулоплазмин, гаптоглобин, α1-ингибитор протеиназ, α2-макроглобулин, амилоиды сыворотки крови А и Р, белок, связывающий липополисахариды (34). Кроме того, многие цитокины, такие как ФНО-α, ИФНγ, некоторые виды интерлейкинов (прежде всего ИЛ-6), повышают уровень сывороточных липопротеинов и триглицеридов (9). При проведении опытов на крысах было выявлено влияние ИЛ-6 на уровень сывороточных липидов и индуцирование им гипертриглицеридемии. Введенный внутривенно ИЛ-6, повышал уровень триглицеридов и свободного холестерина, увеличивал липолиз и доставку жирных кислот к печени. Возможно, действие ИЛ-6 на липидтранспортную систему является непрямым, а опосредованным усилением синтеза острофазных белков и кортизола (55). Кроме того, была установлена тесная корреляционная зависимость между концентрацией ФНО-α и уровнем триглицеридов сыворотки крови и липопротеидов очень низкой плотности (ЛПОНП), при том что достоверной корреляции с содержанием свободного холестерина не установлено (28). С другой стороны, показано, что уровень ФНО-α повышен у больных с так называемым "синдромом кардиальной кахексии", среди проявлений которого - прогрессирующее снижение массы тела, анемия, гипоальбуминемия, лейкопения, гипохолестеринемия (19).

Цитокины усиливают синтез печеночного холестерина путем индукции экспрессии гена ГМГКоА-редуктазы и снижения катаболизма холестерина в печени за счет ингибиции холестерол-7-альфа-гидроксилазы, ключевого энзима в синтезе желчных кислот. Цитокины также обладают способностью снижать уровень содержания липопротеидов высокой плотности (ЛПВП) и вызывать нарушение их состава при одновременном увеличении уровня ЛПОНП, которое преимущественно обусловлено стимуляцией цитокинами их секреции в печени (9). Таким образом, уровень эфиров холестерина снижается, тогда как содержание свободного холестерина увеличивается. Содержание ключевых белков, вовлеченных в метаболизм ЛПВП, также изменяется под действием цитокинов. Активность лецитин-холестерин-ацетилтрансферазы, печеночной циркулирующей триглицерид-липазы и белка, переносящего эфиры холестерина уменьшается. Эти изменения в метаболизме липидов и липопротеинов могут быть положительными; липопротеины конкурируют с вирусами за клеточные рецепторы, связывают токсины, нейтрализуя их действие (41). Таким образом, можно сделать вывод о том, что гиперлипидемия, индуцированная цитокинами, вызывающими существенные изменения в липидном метаболизме, является частью неспецифического иммунного ответа (9).

4.2. Роль СРБ и мочевой кислоты в биохимических изменениях

в сыворотке крови

Возвращаясь к тому моменту, когда в ответ на действие цитокинов гепатоциты инициируют синтез комплекса белков острой фазы воспаления. Можно сказать, что каждый из этих белков исполняет индивидуальную функцию, однако с целью диагностики воспаления в клинике наиболее часто определяют содержание в плазме крови СРБ (следует отметить, что по данным D. Haider и соавт. (49) моноциты и лимфоциты периферической крови также способны синтезировать и секретировать СРБ). СРБ циркулирует в крови в двух формах – мономера и пентамера (33). В.Н.Титов (34) полагает, что мономер является иммуномодулятором, а пентамер активирует все клетки рыхлой соединительной ткани (РСК) путём усиления снабжения их субстратами для получения энергии, то есть жирными кислотами (ЖК). При этом повышение уровня мочевой кислоты в плазме крови также обладает способностью инициировать синтез СРБ (32). В условиях острой фазы воспаления клетки РСК синтезируют и выставляют на мембрану рецепторы для связывания с СРБ, точнее не его самого, а кооперированного с ним ЛПОНП. В результате этого СРБ переадресует поток субстратов энергии только к тем клеткам РСК, которые непосредственно реализуют реакцию воспаления, формируя тем самым функциональный липоидоз, в частности всех оседлых макрофагов (33,34). В этих условиях масса миоцитов лишена возможности активно поглощать насыщенные и ненасыщенные ЖК в форме триглицеридов (ТГ). Дефицит ЖК в миоцитах (за счёт обратной связи) вынуждает надпочечники усилить секрецию адреналина, активировать гормонзависимую липазу в адипоцитах, гидролиз ТГ и освобождать в кровоток НЭЖК, которые связывает альбумин (29,34). В таких условиях миоциты вынуждены получать ЖК только пассивно, путём диффузии через мембрану в форме НЭЖК из ассоциатов с альбумином, в результате чего они останавливают окисление глюкозы и далее её поглощение, что приводит к умеренной гипергликемии, гиперинсулинемии и резистентности к инсулину (34). При этом в крови наблюдается умеренная гипертриглицеридемия, повышение уровня НЭЖК, при мало изменённом уровне общего холестерина. Нарушение метаболизма глюкозы будет продолжаться до того времени, пока не произойдёт восстановление активного поглощения клетками ЖК в форме ТГ в составе ЛПОНП, то есть такая картина будет наблюдаться до тех пор, пока в плазме крови повышен уровень СРБ, даже в субклиническом интервале (33,34).

Кроме повышения уровня СРБ, одним из важных маркёров воспалительной реакции является уровень содержания в сыворотке крови мочевой кислоты. Мочевая кислота является конечным продуктом азотистого метаболизма (так же, как и мочевина, причём их биологическая роль в организме остаётся невыясненной (62)), и повышение её содержания в плазме может быть связано как с преобладанием в диете данного пациента мясной пищи, так и быть результатом усиления деградации клеток и их ядер в очаге воспаления. (Косвенно тест гиперурикемии является высокочувствительным неспецифичным симптомом усиления гибели клеток in vivo - то есть мочевая кислота, по сути, является эндогенным показателем воспаления) (32,34). Имея низкую константу диссоциации и низкую растворимость, она склонна выпадать в осадок во всех средах, рН которых ниже, чем в плазме, что приводит к отложению её кристаллов в тканях. При этом кристаллы постоянно фагоцитируются резидентными (оседлыми) макрофагами синовиальной жидкости, которые в результате секретируют первичные медиаторы синдрома системного воспалительного ответа (50). Большая часть поступивших в организм с пищей или синтезированных in vivo белков при катаболизме гидролизуются до аминокислот и коротких пептидов, большинство из которых клетки повторно используют или выводят в межклеточную среду для синтеза протеинов. Однако, в отличие от углеводов и жирных кислот, аминокислоты не могут быть депонированы в организме. Избыток аминокислот, не используемый в синтезе белков, подвергается катаболизму с образованием солей аммония, которые гепатоциты биохимически превращают в мочевину и мочевую кислоту. При этом 98% мочевой кислоты в плазме крови находится в виде её натриевых солей – уратов (32). При гиперурикемии часто выявляется резистентность миоцитов и адипоцитов к инсулину и повышение содержания в сыворотке крови лептина, гуморального медиатора, секретируемого жировой тканью, а также отмечается достоверно позитивная корреляция концентрации мочевой кислоты и уровня триглицеридов в плазме крови (56). Поскольку организм не имеет возможности изменить концентрацию мочевой кислоты в плазме, он выводит её в первичную мочу путём увеличения объёма жидкости. Для этого происходит увеличение гидравлического давления в пуле внутрисосудистой жидкости (то есть артериального давления (АД)), что приводит к пропорциональному увеличению гломерулярной фильтрации. Таким образом, повышение уровня АД можно рассматривать как физический фактор регуляции нарушенного метаболизма и, одновременно, как составную часть реакции воспаления (31).

4.3. Изменения в микроэлементном составе сыворотки крови при

поражении ЖКТ

В литературе в последнее время появился новый термин – «анемия хронических (воспалительных) заболеваний» (АХЗ). Она характеризуется сочетанием снижения уровня сывороточного железа и насыщения железом трансферрина (гипоферремия) при достаточных запасах железа в ретикуло-эндотелиальной системе (РЭС) (38). При этом считается, что АХЗ является иммунообусловленным процессом, который индуцируется как цитокинами так и клетками РЭС. Ведущую роль при этом процессе придают гиперпродукции ИЛ-6, который активирует секрецию белка острой фазы воспаления – гепсидина, играющего центральную роль в регуляции всасывания железа в двенадцатиперстной кишке и блокаде высвобождения железа из макрофагов через воздействие на мембранный белок ферропортин (38). Таким образом, при АХЗ снижение сывороточного железа и насыщения им трансферрина связано не с абсолютным железодефицитом, а с ретенцией железа в РЭС (38). Показателем ретенции железа в РЭС при АХЗ является нормальный или повышенный уровень сывороточного ферритина (11,38). Клинически АХЗ характеризуется снижением уровня гемоглобина до 80-95 г/л, нормохромией (либо умеренной гипохромией), нормальными размерами эритроцитов. Характерным признаком является низкое содержание ретикулоцитов в связи с нарушением созревания эритроцитов (38).

Ещё одним важным микроэлементом, дефицит которого отмечается при поражении верхних отделов ЖКТ, является медь. При определении концентрации меди в сыворотке у больных ХГ выявлено её достоверное повышение в фазе обострения заболевания у пациентов с поверхностным поражением СОЖ, в то же время значительное снижение у больных с эрозивно-язвенными процессами и атрофическими формами гастрита (39). Кроме того, у больных с повышенным и нормальным состоянием секреции отмечалась гиперкупремия, при гипоацидном состоянии – наоборот, уровень меди снижался на 25% от нормы (37). Из других микроэлементов следует отметить выраженное снижение уровня цинка и селена, при этом также отмечается чётко выраженная зависимость от степени поражения СОЖ (у детей с эрозивно-язенными процессами уровень этих микроэлементов снижен гораздо более значительно) (16,25).

5. Заключение

Определение различных показателей периферической крови в настоящее время является неотъемлемым компонентом диагностики адаптационно-приспособительных и патологических процессов, причём большая часть последних имеет воспалительную природу. Этим объясняется постоянно происходящее увеличение многообразия и сложности методов исследования крови, внедряемых в клинико-лабораторную диагностику.

Формально, в распоряжении гастроэнтеролога и врача клинико-лабораторной диагностики имеется широкий спектр показателей периферической крови, отражающих те или иные стороны хронического воспалительного процесса в организме. Сложность клинической интерпретации состоит в том, что большинство этих показателей неспецифично для заболеваний верхних отделов пищеварительного тракта и встречается при хронических воспалительных процессах в других органах и тканях, что наряду с малосимптомностью или асимптомностью течения воспалительного процесса делает их недостаточно доказательными в диагностическом плане. Помимо этого очевидна разрозненность самих показателей воспалительных реакций и отсутствие комплексного подхода к их оценке. Именно функциональная взаимосвязанность и, отчасти, взаимообусловленность изменения основных сигнальных молекул приближает исследователя и клинициста к пониманию физиологического прообраза патологических изменений и открывает широкий коридор в оценке адаптационных состояний, вероятно, преобладающих, по крайней мере, в детском возрасте.

Почти полное отсутствие исследований, посвящённых одновременному изучению основных иммунологических, гормональных, оксидантных и антиоксидантных систем, свёртывающей и противосвёртывающей систем, системы белков комплемента (часть из которых относится к классическим хемоаттрактантам), огромному числу хемокинов и адгезивных молекул, объясняются не только сложностью подобных исследований, но и их диагностической бесперспективностью, в силу неоднозначности взаимосвязей и взаимовлияний. В тоже время потребность создания типовых блок-схем, отражающих взаимосоотношения ключевых гуморальных показателей, способно во многом объективизировать диагностический процесс и, возможно, может помочь созданию автоматизированных лабораторных комплексов полноценно отражающих именно индивидуальную динамику развития процесса. Весы саногенеза и патогенеза требуют разноплановых, в том числе и гуморальных разновесов для вероятностного взвешивания реальных индивидуальных соотношений «норма: адаптация: болезнь».

ЛИТЕРАТУРА


  1. Александрова Ю.Н. О системе цитокинов // Педиатрия – 2007 – т. 86/№3 – с. 124-128.

  2. Аруин Л.И. Новая классификация гастрита // Российский журнал гастроэнтерологии, гепатологии, колопроктологии – 1997 – т. VIII/№3.

  3. Баранов А.А., Щербаков П.Л. Актуальные вопросы детской гастроэнтерологии // Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология – 2008 – №1 - с. 102-108.

  4. Белоцкий С.М., Авталион Р.Г. Воспаление: мобилизация клеток и клинические эффекты - М.2008 - 240 с.

  5. Бельмер С.В., Симбирцев О.В. Значение цитокинов в патогенезе воспалительных заболеваний толстой кишки у детей // Российский медицинский журнал - - т. 11 /№ 3 - с. 17.

  6. Видманова Т.А., Шабунина Е.И., Жукова Е.А., Кулик Н.Н. Изменение производных оксида азота при язвенной болезни двенадцатиперстной кишки у детей // Рос. пед. журнал – 2004 - №1- с. 45.

  7. Волынец Г.В., Гаранжа Т.А., Сперанский А.И. и др. Этиологическая характеристика основных типов хронического гастрита у детей // Русский медицинский журнал - 2005 – т. 13/№ 18 – с. 1208-1214.

  8. Гуреев А.Н., Хромова С.С., Цветкова Л.Н. Расстройство иммунорегуляции у детей с гастродуоденальной патологией, ассоциированной с Helicobacter Pylori инфекцией // Аллергология и иммунология – 2009 – т. 10/№1 – с. 60.

  9. Доценко Э.А., Юпатов Г.И., Чиркин А.А. Холестерин и липопротеины низкой плотности как эндогенные иммуномодуляторы // Иммунопатология, аллергология, инфектология – 2001 - №3 - с. 6-15.

  10. Дядик И.П. Особенности цитокинового статуса у детей с НР-ассоциировнными эрозивно-язвенными поражениями гастродуоденальной зоны // Материалы XIV конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 208-209.

  11. Жемойтяк В.А. Ферритин сыворотки крови у детей с хронической гастродуоденальной патологией // Российский вестник перинатологии и педиатрии – 1999 - №3 - с. 55-56.

  12. Земсков А.М., Земсков В.М., Земсков М.А. и др. // Успехи современной биологии – 2007 – т. 127/№6 – с. 548-557.

  13. Кирнус Н.И., Артамонов Р.Г., Смирнов И.Е. Оксид азота и хронические болезни пищеварительного тракта у детей // Педиатрия – 2007 – т. 86/№5 – с. 113-116.

  14. Ковальчук Л.В., Хараева З.Ф. Роль оксида азота в иммунопатогенезе стафилококковых инфекций // Иммунология – 2003 – т. 24/ №3 - с. 186–188.

  15. Краснова Е.Е., Чемоданов В.В., Клыкова Е.Н. Лейкоцитарные дисфункции у детей с хроническим гастродуоденитом // Материалы XIV конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 212-213.

  16. Лаврова А.Е. Нерациональное питание и формирование микронутриентной недостаточности у детей с хроническим гастродуоденитом // Материалы XIV конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 186-187.

  17. Литвицкий П.Ф. Воспаление // Вопросы современной педиатрии – 2006 – т. 5/№3 – с. 3-6.

  18. Малямова Л.Н. Клинико-диагностические критерии хронических заболеваний гастродуоденальной локализации и обоснование их этапного лечения // Автореферат дисс. на соискание уч. ст. д.м.н. - Екатеринбург – 2007 г.

  19. Насонов Е.А., Самсонов М.Ю., Беленков Ю.Н., Фукс Д. Иммунопатология застойной сердечной недостаточности: роль цитокинов // Кардиология – 1999 – т. 39/№3 - с. 66-73.

  20. Некрасов А.В., Дворкин М.И., Китаев М.И. – Особенности функционирования иммунной защиты у больных хеликобактерным гастритом // Иммунология - 2009 - №1- с. 50-55.

  21. Нестерова И.В., Оноприева В.В. Иммунологические аспекты патогенеза и лечения язвенной болезни. - Краснодар, 2005 г. – стр. 89-98.

  22. Никулин Б.А. Оценка и коррекция иммунного статуса. - М., 2007 – 200 с.

  23. Павленко Н.В. Морфологические особенности и профиль тканевых цитокинов у детей с гастродуоденальной деструкцией // Материалы XIII конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 131-132.

  24. Санникова Н.Е., Базарный В.В., Стихина Т.М. Состояние местного иммунитета при хронических заболеваниях ЖКТ у детей // Материалы XIII конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 24-25.

  25. Санникова Н.Е., Стихина Т.М., Шагиахметова Л.В., Гайворонская Е.В. Характеристика местного иммунитета и микроэлементного статуса детей с воспалительными заболеваниями верхних отделов пищеварительного тракта // Материалы XIV конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 180-182.

  26. Сарсенбаева А.С. Генотипы H.pylori и клинико-иммунологические особенности ассоциированных с ними заболеваний // Автореферат дисс. на соискание уч. ст. д.м.н. - Челябинск – 2007 г.

  27. Сепиашвили Р.И., Шубич М.Г., Карпюк В.Б. Оксид азота при астме и различных формах иммунопатологии // Астма – 2001 – т. 2/№2 - с. 5–14.

  28. Сергеева Е.Г., Огурцов Р.П., Зиновьева Н.А. и др. Туморнекротизирующий фактор и состояние иммунореактивности у больных ишемической болезнью сердца: клинико-иммунологические сопоставления // Кардиология – 1999 – т. 39/№3 - с. 26-28.

  29. Склянская О.А., Гаркуша М.Б., Уфимцева А.Г. и др. Хронический гастродуоденит у детей и Campylobacter pylori // Архив патологии – 1990 – т. 52/№10 – с. 49–53.

  30. Смирнова Г.П. Хеликобактериоз и гастродуоденальная патология у детей – Доступ: http://www.medafarm.ru/php/content.php?id=3967

  31. Титов В.Н. Биологическая функция стресса, врождённый иммунитет, реакция воспаления и артериальная гипертония // Клиническая лабораторная диагностика – 2008 - №12 - с. 3-15.

  32. Титов В.Н. Биологические функции, биологические реакции и патогенез артериальной гипертонии. - М.2009 - с. 276-309.

  33. Титов В.Н. С-реактивный белок – тест нарушения «чистоты» межклеточной среды организма при накоплении «биологического мусора» большой молекулярной массы // Клиническая лабораторная диагностика – 2008 - №2 - с. 3-14.

  34. Титов В.Н. Теория биологических функций и совершенствование диагностического процесса в клинической биохимии // Клиническая лабораторная диагностика – 2009 - №4 - с. 3-14.

  35. Трухан Д.И. Флогогенные факторы иммунного происхождения при воспалительных заболеваниях поджелудочной железы // Топ Медицина – 1999 - №6 - с. 4-5.

  36. Хавкин А. И., Бельмер С. В., Волынец Г. В., Жихарева Н. С. Функциональные заболевания пищеварительного тракта у детей, принципы рациональной терапии // Вопросы современной педиа трии – 2002 - т.1/№6 - с. 56-61.

  37. Харченко О.Ф., Хоха Р.Н. Медь плазмы и эритроцитов крови при хронической гастродуоденальной патологии у детей // Материалы XV конгресса детских гастроэнтерологов России и стран СНГ - с. 185-186.

  38. Хасабов Н.Н. Патогенез и роль анемии при хронических заболеваниях в гастроэнтерологии // Материалы XIII конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 453-454.

  39. Черемпей Л.Г., Римарчук Г.В., Черемпей Э.А., Колибаба Е.Е. Особенности минерального обмена у детей с болезнями органов пищеварения // Материалы XIII конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 153-154.

  40. Щербак В.А. Коррекция иммунных нарушений у детей с хроническим гастродуоденитом // Материалы XIII конгресса детских гастроэнтерологов России - с. 196-198.

  41. Юпатов Г.И. Состояние липидтранспортной системы при патологии сердечно-сосудистой системы и ОРВИ // Тезисы докладов X съезда терапевтов Беларуси - Минск – 2001 - с. 152-153.

  42. Bondarenko V.M., Vinogradov N.A., Maleev V.V. The antimicrobial activity of nitric oxide and its role in the infectious process. Miсrobiol. Epidemiol. Immunobiol. 1999; 5: 61–67.

  43. Burman P., Mardh S., Korberg L., Karlson F.A. Parietal cell antibodies in pernicious anemia inhibit H, K–adenosine triphosphatase the proton pump of stomach.–Gastroenterology.–1989.–v.96.–p.1434–1438.

  44. Cohen H., Gramisu M., Fitzgibbons P. et al. Campylobacter pylori: associations with antral and fundal mucosal histology.–Amer. J.Gastroenterol.–1989.–v.84.–p.367–371.

  45. De Aizpurua H.J., Ungar B., Toh B.H. Autoantibody to the gastrin receptor in pernicious anemia.– N. Engl. J.Med. – 1985. – v.313. –p.479–483.

  46. Faller G., Kirchner T. Helicobacter pylori and antigastric autoimmunity// Pathologe 2001 Jan;22(1):25–30.

  47. Faller G., Steininger H., Appelmelk B., Kirchner T. Evidence of novel pathogenic pathways for the formation of antigastric autoantibodies in Helicobacter pylori gastritis//J Clin Pathol 1998 Mar;51(3):244–5.

  48. Flejou J–F., Bahame P., Smith A.C. et al. Pernicious anemia and Campylobacter–like organisms: is the gastric antrum resistant to colonization?–Gut.–1989.–v.–30.–p.60–64.

  49. Haider D. G., Leuchten N., Schaller G. et all //Clin. Exp. Immunol. – 2006. – Vol. 146. – P. 533-539.

  50. Johnson R.J., Herrera-Acosta J., Schreiner G.F. et al. //N. Engl. J. Med. – 2002. – Vol. 346. – P. 913-933.

  51. Karlson F.A., Burman P., Loof L., Mardh S. The major parietal cell antigen in autoimmune gastritis with pernicious anemia is the acid–producing H,K–ATPase of the stomach.–J. Clin. Invest. – 1988. – v.81.–p.465–479.

  52. Kirchner T., Faller G. Helicobacter pylori infections and autoimmunity: the interplay in the pathogenesis of gastritis//Verh Dtsch Ges Pathol 1999;83:56–61.;

  53. Kolho KL., Jusufovic J., Miettinen A. et al. Parietal cell antibodies and Helicobacter pylori in children//J Pediatr Gastroenterol Nutr 2000 Mar;30(3):265–8.

  54. Moran AP. Prendergast MM. Molecular mimicry in Campylobacter jejuni and Helicobacter pylori lipopolysaccharides: contribution of gastrointestinal infections to autoimmunity//J Autoimmun 2001 May;16(3):241–56.

  55. Nonogaki K., Fuller G.M., Fuentes N.L. et al. Interleukin-6 stimulates hepatic triglyceride secretion in rats. Endocrinology 1995; 136; 5: 2143-9.

  56. Numata T., Miyatake N., Wada J., Makino H. // Diabetes. Res. Clin. Pract. – 2008. – Vol. 194. – P. 1-5.

  57. Sipponen P. Возможности диагностики гастритов и атрофических гастритов с применением сывороточных биомаркеров // Гастроэнтерология Санкт - Петербурга – 2007: Материалы Славяно - Балтийского Форума – Доступ: http://www.biohit.ru/.

  58. Steininger H., Faller G., Dewald E. et al. Kirchner T.Apoptosis in chronic gastritis and its correlation with antigastric autoantibodies //Virchows Arch 1998 Jul;433(1):13–8.

  59. Stolte M., Eidit S., Ritter M., Bethke B. Campylobacter pylori and gastritis.–Pathologe.–1989.–Bd.10.–s.21–26.

  60. Tamaru T., Okamoto K., Kambara A. et al. Histochemical and ultrastructural studies on experimental gastritis in mice.–Hiroshima J.med. Sci.–1984.–v.33.–p.137–145.

  61. Whitehead R. Mucosal biopsy of the gastrointestinal tract.– 4th ed.–Saunders.–Philadelphia, 1990.

  62. Wright P.A. //J.Exp.Biol. – 1995. – Vol. 198. – P. 273-281.

  63. Wright R. Role of autoimmunity in disease of gastrointestinal tract and liver. In: Immunology of gastrointestinal tract and liver. Ed. by M.F. Heyworth, A.L. Jones.– Raven Press.– New–York, 1988.–p.193–199.

  64. Zicari A., Corrado G., Pacchiarotti C. et al. Cyclic vomiting syndrome: in vitro nitric oxide and interleukin-6 release by esophageal and gastric mucosa. Dig. Dis. Sci. 2001; 46, 4: 831–835.

Indices of peripheral blood as markers of chronic inflammatory diseases
^

of the top departments of a digestive system

Surmenev D. V., Bazhenov S. M., Dubenskaya L. I., Ermachkova E. N.

In the review interrelations between chronic inflammatory diseases of the top departments of a digestive system and changes of some indices of peripheral blood, such as T - and B-lymphocyte, cytokines, nitrogen oxides, system of complement, lipids, C-reactive protein and uric acid, trace elements were analyzed. Necessity of profound studying of mutual relations between key humoral indicators for objectivization of diagnostic process is underlined. Working out of complexes of the laboratory indicators objectively reflecting individual dynamics, the processes corresponding to “norm", to "adaptive changes”, “a chronic inflammation” top departments of a digestive system is required.

Keywords : a chronic inflammation, a digestive system, indices of blood.

Центральная научно-исследовательская лаборатория

ГОУ ВПО «Смоленская государственная медицинская академия Росздрава»
МЛПУ ДКБ поликлиника №4 г.Смоленска.

Поступила в редакцию 26.06. 2010

Математическая морфология.

Электронный математический и медико-биологический журнал.

Том 9. Вып. 4. 2010.

ХИРАЛЬНОСТЬ И КВАНТОВЫЕ ЭФФЕКТЫ КАК ФАКТОРЫ МОРФОГЕНЕЗА

2010 г. Холманский А. С.

В обзоре проведен анализ данных по хиральной дихотомичности как фактору, направляющему морфогенез по стреле времени – от простого к сложному. Представлены аксиоматика и правила применения универсального математического языка, позволяющего единообразно описывать закономерности изменения дискретных форм материи и квантовых состояний биосистем на всех уровнях их организации от субэлементарного до социально-духовного. Проанализирована степень хиральности анатомических и функциональных элементов физиологии человека, образующих квантовые когерентные ансамбли, чувствительные к внешним физическим факторам хиральности, как электромагнитной, так и нейтринной природы. Обсуждена роль квантовых свойств воды в биоэнергетике и процессах самоорганизации когерентных ансамблей. Руководствуясь логикой антропного принципа, вектор эволюции отождествили с градиентом хиральности и связали с ним степень хиральной чистоты мозга, с которой соотнесли функциональную асимметрия мозга и эффективность эвристического мышления.

Ключевые слова : биосистема, морфогенез, энергоформа, квантовый, асимметрия, ядерный спин, вода, мозг.

ВВЕДЕНИЕ

Вектор эволюции реализуется как закономерный процесс изменения формы, содержания и поведения биологической системы (биосистемы) под действием меняющихся физических факторов различной природы. Понятие биосистемы относится к отдельным живым организмам и ко всей биосфере. Антропный принцип (АП) свидетельствует, что программа изменения гелиогеофизики имеет своей целью зарождение жизни на Земле и формирование двудольного мозга человека с последующим развитием его хиральной дихотомии вплоть до кооперирования мыслительных способностей отдельных людей в единую ментальную систему (метамозг).

Поскольку любое действие квантовано , а всякая система – дискретна, то и эволюция, в принципе, является скачкообразным или квантовым процессом. Закономерность эволюции (номогенез ) есть следствие подчинения внутри- и межсистемных связей универсальным физическим законам. Соответственно, физическая природа внешних факторов будет определяться природой тех связей, которые наиболее чувствительны к изменению внешних условий.

Квантовый морфогенез, как и парадигма АП опирается на достоверные данные атомно-молекулярной физики. Стандартная теория элементарных частиц в силу своей ахиральности и абсурдности в принципе не годится для решения фундаментальных проблем номогенеза. Поэтому изучение механизма участия в морфогенезе факторов внешней среды до сих пор остается на этапе накопления достоверных эмпирических данных и не имеет адекватной теоретической базы. Понятно, что подразделение факторов морфогенеза на внутренние и внешние условно в силу многоуровневой «открытости» реальной биосистемы и отсутствия понимания физической природы слабых взаимодействий в биосистемах . Решение этого вопроса возможно при адекватной формализации синергизма внутренних и внешних факторов эволюции с помощью универсальных физических понятий, позволяющих единообразно выражать механизмы действия факторов на всех уровнях организации биосистем.

Универсальный язык, позволяющий адекватно описать квантовый морфогенез построили с помощью следующих фундаментальных определений :

Аксиомы дух есть сущность материи ;

Понятия энергоформа (ЭФ);

Логики основного принципа действия (ОПД).

Согласованность аксиоматики и логики данного языка с законами диалектики (единства и борьбы противоположностей, подобия) есть гарантия его внутренней непротиворечивости. Аксиома позволяет экстраполировать семантику языка на духовную сферу, применяя закон подобия в виде духовно-физического изоморфизма . Данное обстоятельство дает возможность представить процесс формирования метамозга как духовный этап морфогенеза.

Рис 1. Схемы базовых ЭФ. Изначальные вихри эфира (духа): g- вращающийся, L – момент импульса; ν- самодвижущийся, Р – импульс; ν/g- винтовой (правый и левый) и их стабильные пары: m/e-покоящаяся (заряд, масса покоя); γ- движущаяся (эквивалентная масса фотона); m/g- покоящаяся («скрытая материя»).

Язык квантового морфогенеза имеет свою «азбуку» и «грамматику» . «Знаками азбуки» являются:

Набор базовых ЭФ (Рис 1);

Самосогласованные численные значения мировых констант (постоянная Планка – h = 6,67 10 –34 Дж с, число Авогадро – N = 6,02 10 23 1/моль, скорость света – С = 10 8 м/с).

«Грамматика» языка включает:

Правила сочетания базовых ЭФ в более сложные ЭФ с соблюдением ОПД и сборки из этих ЭФ квантов полей различной природы, а также дискретных элементов структур частиц и ядер – оболочек и орбиталей;

Принципы определенности, выражающие квант действия через произведение трех пар взаимосвязанных физических величин (обозначения поясняются на рисунке): энергии и времени ее действия (E t), импульса и шага перемещения – λ = 2πr (Р λ), момента импульса и оборота на угол 2π (L 2π);

- формализм фрактально-резонансных изоэнергетических обратимых трансформаций или флуктуаций ЭФ эфира:

В (1) вихрь с характерным радиусом потоков эфира в его атмосфере r  преобразуется в k вихрей с радиусом kr  (раскрутка) и обратно (конденсация). Вихри, образуя спираль, могут порождать силовую трубку соленоидального поля или замыкаться в тор. Из таких трубок и торов формируются силовые линии электромагнитного (ЭМ) поля. Отрыв n « k звеньев от спирали можно представить как излучение кванта эфира, переносящего импульс и момент импульса. Кинетика флуктуаций базовых ЭФ может быть ограничена константой скорости СN 1/2 , а действие квантов эфира ЭМ-природы константой С.

Базовые ЭФ позволяют смоделировать изначальную форму материи, заполняющую пространство эквивалентной массой или потенциальной энергией. В зависимости от ориентации векторов P и L ЭФ могут быть правыми (вектора параллельны) и левыми (вектора антипараллельны). Хиральность комбинированных ЭФ определяет хиральность квантов физических полей, элементарных частиц и ядер, внутренняя структура которых автоматически удовлетворяет ОПД.

С помощью (1) можно формализовать стационарные флуктуации ЭФ реликтового эфира, которые проявляются микроволновым излучением космического газа, находящегося при температуре 2,71К. Эта величина не случайно равна основанию натурального логарифма – е .

Температура межзвездной среды является совокупной мерой количества движения ~N ЭФ, занимающих определенный объем пространства. Применительно к реликтовому фотону параметр Т будет равнозначен его импульсу (Е = РС ~ kT) или кинетической энергии, которая будет равна суммарной Е  -энергии порядка N ЭФ ЭМ-природы, конденсирующих на молекуле межзвездного газа по (1). Энергетический спектр реликтовых ЭФ при Т ~ 0 отвечает формуле Бозе распределения:

n = 1/[ехр(Е  /kT) - 1 ] .

Преобразовав это выражение к тождественному виду:

ехр(Е  /kT) = 1 + 1/n

e = lim (1 + 1/n) n = 2, 71, при n   ,

для n порядка N получим соотношение:

РС = NЕ  ~ kT. (2)

Длину волны реликтового фотона можно оценить по формуле Вина:

λ = b/T ~ 1, 1 мм (3)

где b – постоянная Вина, равная 2,9 10 –3 м К, а Т = 2,7К. Движение фотона обеспечивается импульсом (Р), которому соответствует самодвижущийся вихрь эфира с характерным радиусом r  = λ/2π = 0,175 мм и импульсом

Р = h/λ = ħ/r  . (4)

Радиус реликтовых ЭФ, конденсирующих в структуру фотона и образующих «корону Гамова» , равен Nr  ~ 10 20 м, то есть одного порядка с радиусом Галактики. Отметим, что по такой же схеме происходит k-конденсация ЭФ (k ≤ N) в живых системах в процессе их самоорганизации. При этом квант ЭМ-энергии может инициировать какой-нибудь физико-химический акт (процесс канализирования энергии) или излучиться системой во внешнюю среду. В последнем случае энтропия системы понизится на величину q/T, где q = РС – квант тепловой энергии системы .

Флуктуации реликтового эфира универсальны и повсеместны, об этом свидетельствует Лэмбовский сдвиг в энергии электрона атома водорода. Можно предположить, что ритм данных флуктуаций инициирует конденсацию соответствующих ЭФ, например, в однородных системах нервных клеток, входящих в пейсмейкеры (пучок Гиса, ритмоводители мозга). В общем случае масштабом и уровнем структурной однородности биосистемы задается радиус и тип слабых взаимодействий, формирующих когерентную квантовую систему, в которой работает схема (1).

Притяжение или отталкивание между частицами, имеющими заряд и момент импульса, в принципе, можно объяснить, экстраполируя кинематику и динамику газовых или жидкостных вихрей на вихреподобные ЭФ эфира и соленоидальные поля, имеющие источники и стоки. Отметим, что аналогично ЭМ-силам действуют ядерные силы, за них ответственны потоки хиральных ЭФ эфира, генерируемые нуклонами. Взаимодействия данных ЭФ представляют как «переносимое глюонами цветовое взаимодействие между составляющими элементами нуклонов (кварками)» . Глюоны здесь соответствуют ЭФ поля ядерных сил, цветность – хиральности потоков ЭФ, а кварки – оболочкам и орбиталям нуклонов .

Язык ЭФ позволил рассчитать модели структур пяти элементарных частиц (нейтрон, протон, электрон, нейтрино, фотон) и их возбужденных состояний , которые по недоразумению до сих пор относят к нестабильным элементарным частицам. Рассчитали также структуры легких ядер и Солнца . Все перечисленные структуры, в принципе, изоморфны структуре протона (Рис 2) и различаются числом орбиталей и направлением спина элементов, определяющим спин или хиральность. К примеру, сумма спинов соответствующих элементов дает положительное значение спина у протона и отрицательное у электрона и нейтрона.

Рис 2. Схема структуры протона и акта поглощения протоном правого кванта ЭМ-поля (ЭМ-ЭФ). Сплошные линии относятся к замкнутым потокам g-вихрей (магнитное поле – Н); пунктирные - ν-вихри (электрическое поле – Е). Квант ЭМ-поля моделирует принцип связывания ν- и g-вихрей в сложных ЭФ.

Ядра нуклоноподобны и собираются из многослойных концентрических оболочек и орбиталей. Гибридизированной геометрией ЭМ-поля ядра определяются конфигурации атомных электронных орбиталей. Таким образом, квантование внутренней структуры ядер предшествует закономерностям изменения физико-химических свойств элементов в таблице Менделеева. Формирование и изменение геометрии молекулярных электронных орбиталей также подчиняется законам квантовой механики. Поэтому поведение биосистем квантуется как на уровне метаболизма, так и на ментально-социальном уровне.

1. АСИММЕТРИЯ МОРФОГЕНЕЗА

В силу внешних по отношению к миру причин правые производные базовых ЭФ оказалась более устойчивы, что и обеспечило доминирование их активности при формировании реликтового состояния эфира на начальном этапе самоорганизации Вселенной . Это, очевидно, и обусловило анизотропию фоновой динамики эфира, которая в дальнейшем стала играть роль универсального фактора хиральности пространства (ФХП), ответственного за самоорганизацию Вселенной из частиц, а не из античастиц (барионная асимметрия).

Роль ФХП сохранилась и после формирования вещественного костяка Вселенной, гравитационные и ЭМ-поля которого соответствующим образом деформировали метрику реликтового эфира. Можно полагать, что ФХП, влияя на слабые взаимодействия в биосистемах, определяет направление их развития по стреле времени, то есть от простого к сложному. Адекватным параметром сложности организации биосистемы будет степень ее чувствительности к ФХП. Соответственно, эволюцию по стреле времени будет характеризовать уровень хиральной чистоты самого сложного вещественного образования Вселенной – двудольного мозга человека.

Хиральная чистота мозга, определяя меру его чувствительности к ФХП, проявляется, прежде всего, как функциональная асимметрия мозга (ФАМ). ФАМ сочетает в себе дифференциацию и синергизм функций правой и левой доли мозга и лежит в основе механизма эвристического мышления. Усложнение морфо-физиологических проявлений ФАМ в процессе эволюции равнозначно развитию умственных способностей человека вплоть до формирования механизма их кооперирования в единую интеллектуальную систему (метамозг).

Функционирование и единосвязность всех уровней биосистем обеспечивают ЭМ-взаимодействия в широком диапазоне энергий. Его реализуют фотоны (от ультрафиолетового до КВЧ-диапазона), фононы, магноны, а также ЭМ-ЭФ и ЭФ нейтринной природы (Х-ЭФ) . Функциональные взаимодействия элементов биосистемы, целевые и неравновесные по своей сути, осуществляются за счет физико-химических механизмов канализования тепловой энергии (kT) когерентными ансамблями однородных элементов. Механизмы канализования зависят от структуры и динамических характеристик элементов и сплошных сред организма. Хиральные среды и метаболиты сообщают кинетике процесса канализования чувствительность к ФХП. По сути, хиральный фактор кинетики неравновесных процессов в когерентных подсистемах суммирует в себе асимметрию динамичных и электрохимических свойств метаболитов, тканевых структур, органов и жидких сред биосистемы.

Вода как матрица и активный метаболит играет ключевую роль в механизмах самоорганизации биосистем . Это связано, прежде всего, с ее аномальными физическими свойствами, имеющими квантовую природу . В настоящей работе, используя язык и понятия квантового морфогенеза, проанализировали возможные механизмы реализации его хиральной доминанты в физиологии человека.

2. ГРАНИЦЫ БИОЭНЕРГЕТИКИ

Метаболизм, рост и развитие организма человека реализуется, прежде всего, за счет действия квантов ЭМ-энергии при посредничестве ЭМ-ЭФ, генерируемых взаимодействующими и подвижными частицами. Реальные заряженные частицы (ионы, ион-радикалы, полярные молекулы) помимо заряда или дипольного момента имеют момент импульса (спиновый или орбитальный). Броуновские трансляционные, колебательно-вращательные и конфирмационные хаотические движения частиц или фрагментов биомолекул предполагают наличие стационарного обмена квантами тепловой энергии (Т-фотоны), больцмановское распределение которых по частотам отвечает энергетическому спектру всех движений.

Стационарная плотность и энергия Т-фотонов в среде хаотически распределенных частиц однородной системы отвечает значению ее локальной температуры. Длину волны Т-фотона можно оценить по закону Вина (2):

λ = b/T = 9,4 мкм, а r  = 1,5 мкм

при Т = 310К (средняя температура организма – 36,6 о С). Параметры ЭФ, обеспечивающей движение Т-фотона, с учетом (1), позволяют рассматривать ЭФ в качестве движителей метаболитов в нервных волокнах и жидких средах, включая кровеносные капилляры и поры клеточных мембран.

Импульс и момент импульса Т-фотонов и ЭФ с учетом возможности их трансформации по схеме (1) и механизма канализования обеспечивают работу всех динамических подсистем организма (гуморальной, нервной, мышечной). Первичным физико-химическим актом является перенос электрона или протона. Энергетический спектр фотонов как экзо-, так и эндогенных определяется видами движений и характерными метрическими параметрами когерентных электронных ансамблей. Сплошность жидкой среды кровеносной и нервной систем и наличие в ней электролитов позволяют считать их односвязными электрофизическими системами с метрическими характеристиками от долей микрона до метра.

Нижняя граница спектра Т-фотонов отвечает энергии крутильных колебаний отдельной молекулы как целого в поле окружающей среды . Например, для воды наблюдались колебания в области 15-85 см –1 и 200-600 см –1 , а энергия возбуждения ее кластерных структур составляет ~10 Дж/моль. Верхняя граница экзогенного Т-фотона соответствует тепловой энергии или энергии активации трансляционной подвижности свободной молекулы воды ~2,5 кДж/моль . Этой энергии вполне достаточно для обеспечения стационарной биоэнергетики здорового организма.

Можно также полагать, что при канализовании тепловой энергии в процессе самоорганизации когерентных ансамблей могут идти побочные физико-химические акты, приводящие к возбуждению электронных состояний метаболитов, с последующим излучением фотонов видимого и УФ-диапазона. Примерами таких процессов служит трибо- и хемилюминесценция (светлячки), а также митогенетическое излучение Гурвича . В основе этих процессов лежат реакции рекомбинации ион-радикалов. Их источником может быть ионизирующее излучение радиоактивных экзо- и эндогенных элементов, а также воздействие на живые ткани раздражителей – наркотических средств, механических и электрических импульсов, резкого охлаждения. Как правило, такие реакции инициируют появление тех или иных патологий.

Диапазон энергии эндогенных фотонов, воздействие которых на организм не приводит к патологическим реакциям, несколько шире диапазона энергии экзогенных Т-фотонов, поскольку включает в себя фотоны возбуждающие зрительную систему (до 350 нм, ~400 кДж/моль), а также инфразвук и радиоволны (до ~1 м или ~0,1 Дж/моль).

Основным источником экзогенных Т-фотонов является химическая реакция ферментативного окисления глюкозы, тепловой эффект которой аккумулируется затем на электронной системе молекулы АТФ в виде связанных Т-фотонов . Механизмы высвобождения и действия связанных фотонов в метаболизме до сих пор не установлены . Очевидно, что излучательный и безизлучательный механизмы переноса ЭМ-энергии в значительной степени определяются стереохимией метаболитов и молекулярно-клеточных структур, а также динамикой водородных связей в сплошных средах. При этом механизмы миграции энергии зависят, прежде всего, от степени когерентности ансамблей или от интенсивности корреляционных взаимодействий в них на уровне ЭФ .

3. ХИРАЛЬНАЯ ГИСТОЛОГИЯ

В основе структурной и функциональной асимметрии биосистем лежит хиральность спирального движения частиц и квантов энергии. Кроме того, биомеханику на макро- и микроуровне лимитирует реология жидких или иных однородных, сплошных сред организма, которые из-за обязательного присутствия в них оптически активных веществ или молекулярно клеточных структур можно считать хиральными средами. Типичными представителями оптически активных метаболитов и структур будут белки и сахара в крови, гиалуроновая и молочная кислота в стекловидном теле глаза и синовии, в соединительных и мышечных тканях; коллагеновые волокна в дерме кожи и в костных тканях. Рассмотрим известные данные по асимметричным молекулярно-клеточным структурам, играющим важную роль в биоэнергетике и сенсорике организма.

Примером действия хирального фактора на молекулярном уровне может служить механизм ферментативного синтеза АТФ в матриксе митохондрии. Активация фермента АТФ-синтазы достигается за счет энергии протонного градиента на мембране . Поток протонов инициирует вращение одного блока фермента (F 0), относительно другого (F 1) и при этом осуществляется присоединение к аденозиндифосфату (АДФ) фосфата.

Рис 3. Структура АТФ-синтазы. Протонный канал F 0 и вращающаяся часть показаны синим, компонент F 1 - красным, мембрана - серым .

Механизм поворота и взаимосвязь между знаком градиента протонов и направлением вращения блока фермента АТФ-синтазы до конца не изучены. Можно предположить, что протонный ток поляризует в блоке F 0 α-спирали белков, они смещаются вдоль его оси и при этом спиральность белков вынуждает блок поворачиваться, как в червячной передаче.

Хиральность сенсорно-информационной сферы организма может быть обусловлена спиральной структурой миелиновых оболочек нервов ЦНС. До сих пор открыт вопрос о знаке этих спиралей и его влиянии на механизм распространения потенциала действия. В работе предположили, что спиральные насечки в миелиновой оболочке нерва (Рис 4) участвуют в сальтаторном механизме проводимости нервного возбуждения.

Электрофизика механизма участия насечек в ретрансляции ЭМ-сигнала по сегментам нерва родственна электрофизике потовых каналов, которые сообщают поверхности кожи свойство антенны, способной резонансно поглощать и излучать фотоны КВЧ-диапазона . Спиральные насечки в миелиновых оболочках изоморфны потовым каналам и наполнены слабым электролитом, поэтому они, аналогично спиралям потовых каналов (Рис 5), могут взаимодействовать с вихревыми экзогенными ЭМ-полями, генерируемыми мембранными и цитоплазматическими токами в перехватах Ранвье . Резонансные частоты насечек, очевидно, будут определяться их метрическими и диэлектрическими характеристиками.

Рис 4. Ультраструктура миелиновой мембраны нерва с насечкой (a, b) и схема насечки в миелиновой оболочке аксона (с) .

Установлено , что у большинства людей до ~90% спиралей потовых каналов являются правыми (Рис 5). Данная асимметрия может быть следствием хиральности среды эпидермы, содержащей оптически активные вещества и структуры, и чувствительной поэтому к ХФП. Доминирование правых спиралей в морфологии потовых каналов служит косвенным подтверждением гипотезы о важности согласования знака спирали миелиновой оболочки нерва с направлением распространения потенциала действия. К примеру, электрические импульсы, отвечающие болевым раздражениям, могут двигаться по нервному окончанию с правой закруткой миелина благодаря импульсу левоспиральных ЭМ-вихрей . Кроме того, инверсные знаки спиральности миелиновых оболочек черепно-мозговых и ассоциативных нервов, локализованных в правом и левом полушариях, могут обеспечивать дифференциацию их функций в рамках ФАМ и, прежде всего, на уровне психофизиологии. Рацемизация или патологическая инверсия знаков спиральности у сигнальных и ассоциативных связей внутри и между полушариями может проявиться в таких дисфункциях психофизиологии и моторики, как леворукость и гомосексуализм.

Рис 5. Трехмерная микрофотография и схематическое изображение спирали потового канала

Патологические инверсии хиральности миелиновых оболочек черепных нервов могут закладываться на этапе зачатия или эмбриогенеза под влиянием внутренних и внешних факторов. К первым относятся: химические вещества (алкоголь, наркотики, лекарства) и стрессовые состояния. К внешним факторам следует отнести, прежде всего, изменения геокосмических условий, влияющие на знак ХФП и биоэнергетику организма .

4. КВАНТОВАЯ РЕОЛОГИЯ

Вода составляет основу крови, цитоплазмы и межклеточной жидкости, ликвора и синовии. Во всех этих жидкостях в той или иной концентрации присутствуют неорганические вещества, белки, сахара клеточные образования, имеющие соответствующие гидратные оболочки. Кровь является единственной подвижной тканью, которая течет только по сосудам. Ее следует рассматривать как гетерогенную многокомпонентную систему корпускулярной природы, содержащую форменные элементы (эритроциты, лейкоциты, тромбоциты), которые находятся во взвешенном состоянии в коллоидном растворе электролитов, белков и липидов. Кровоток представляет собой прохождение концентрированной суспензии эластических дисков через трубки микрососудов, диаметр просвета которых в их капиллярной части в ряде случаев намного меньше диаметра этих дисков. В этих условиях на макроуровне могут проявляться квантовые свойства молекул воды и веществ крови, поэтому капиллярную гемодинамику условно назовем квантовой реологией.

В принципе, квантовая реология лежит в основе всей биоэнергетики организма. В настоящей работе рассмотрим хиральные межмолекулярные взаимодействия на примере реакции ассоциирования сахаров и проанализируем роль вращательной подвижности молекул воды в квантовой реологии.

На Рис 6 показаны зависимости удельного угла вращения декстрана и скипидара от температуры и даты . Снижение раствора декстрана при жаркой погоде в июле августе в Подмосковье обусловлено с распадом молекулярных комплексов, имеющих более высокое значение удельного вращения, по сравнению с олигомерами декстрана . Энергия активации реакции образования комплексов для различных сахаров меняется в пределах 0,1 – 0,6 кДж/моль и изменение температуры на 10 о С уже дает ощутимый эффект .

Рис 6. Зависимость угла вращения (α) оптически активного раствора декстрана (кювета 200 мм) – 1) и скипидара (кювета 100 мм) – 2) от даты и температуры внешней среды .

Молекулы скипидара не образуют комплексов, поэтому его угол вращения не реагирует на перепады температуры. Незначительные синхронные изменения величины раствора декстрана и скипидара, например, 21 июля и 9 августа могут быть обусловлены изменением магнитной обстановки на Земле вследствие повышения активности Солнца – в эти дни существенно возрастала суммарная площадь солнечных пятен и возрастала интенсивность радиоизлучения на длине волны 10,7 см (по данным ИЗМИРАН).

Экстраполируя данные по зависимости оптической активности раствора декстрана от температуры и электромагнитных возмущений на родственные хиральные среды организма можно полагать, что межмолекулярные взаимодействия хиральных метаболитов в жидких средах вносят свой вклад в чувствительность организма к ХФП.

Аномальные свойства воды, во многом определяющие биофизику жидких систем организма, связаны с квантовыми эффектами водородной связи, как в объеме воды, так и в гидратных оболочках метаболитов и на стенках сосудов. В силу структурирования воды водородными связями вращательно-ориентационные движения молекул воды, играющие важную роль в процессах самоорганизации, имеют характер либраций (крутильных колебаний) и существенно зависят от локальных электромагнитных полей. Последние могут играть роль возмущений, снимающих симметрийные запреты на возбуждение либраций Т-фотонами.

В общем случае вероятность возбуждения вращательного состояния молекулы воды определяется интенсивностью взаимодействия ее дипольного момента с соответствующим Т-фотоном, а энергия и момент импульса пропорциональны ее моменту инерции. Свой вклад в правила отбора переходов и в величину момента импульса вносит суммарный спин протонов молекулы, который может быть равен 0 (пара-изомер) и 1 (орто-изомер). У свободной молекулу воды момент инерции имеет три значения (Рис 7), два из которых (J 1 , J 3) сильно возрастают при закреплении молекулы на какой-либо заряженной поверхности или молекуле .

Равновесное орто/пара отношение для свободных молекул воды, например в воздухе, при комнатной температуре согласно квантовой статистике равно 3:1. Часть параизомеров Н 2 О находится на основном уровне и не вращается, в то время как основной вращательный уровень ортоизомеров смещен на 23,8 см-1 от нулевого уровня (kT~ 0,28 кДж/моль, Т ~34 К), поэтому свободные ортоизомеры вращаются всегда, пока заселен этот и выше лежащие уровни . Поскольку орто/пара конверсия в отдельной молекуле строго запрещена в дипольном приближении, переходы между ними в конденсированной среде и в растворах могут инициировать локальные электромагнитные поля и спин-спиновое взаимодействие ядер, возникающие при столкновении молекул воды друг с другом или в контакте с парамагнитными центрами других молекул. В процессе столкновения двух молекул воды импульс Т-фотона одной молекулы преобразуются в момент импульса другой. Отметим, что в орто-изомере легче всего будут возбуждаться вращательное состояние, отвечающее минимальному значению момента инерции (J 1), при этом вращению вокруг оси Х, в принципе, может способствовать вращательный момент ядерных спинов протонов (Рис 7).

Рис 7. Схемы вращений молекулы воды и ориентаций спинов протонов: а – вращения молекулы относительно центра тяжести (С), отвечающие трем значениям моментов инерции (J 1 = 1,02 10 –47 кг м 2 ; J 2 = 1,92 10 –47 кг м 2 ; J 3 = 2,94 10 –47 кг м 2 ); b – варианты ориентации ядерных спинов протонов в пара- и орто-изомере молекулы воды.

В силу отсутствия вращения пара-изомер с большей вероятностью будет образовывать водородные связи. Кинетика разрыва водородной связи, очевидно, будет зависеть от энергии вращательного возбуждения молекулы, которая в свою очередь пропорциональна ее моменту инерции. Если предположить, что частоты вращения молекулы для всех трех J различаются не значительно, то время жизни среднестатистической водородной связи будет иметь три значения, относящиеся между собой как экспоненты от J 1 , J 2 , J 3 . Для значений J на Рис 7, эти отношения получаются 1: 6,5: 18. Теоретические оценки времени жизни водородной связи дают величины 25, 125 и 500 фс . Отношения между ними качественно согласуются с нашими оценками.

Селективное вращательное возбуждение молекул воды, приводящее к разрыву водородных связей и последующей ее ориентации в кулоновском поле канала аквапорина, лежит в основе механизма работы водных каналов мембран (Рис 8). Можно предположить, что в электромагнитном поле внутри белка поступательное движение молекулы воды сопровождается ее вращением по принципу «пропеллера» (вращательная диффузия). Для выявления селективности работы канала по отношению к орто/пара изомерам необходимо определить его величину внутри клетки. Работа данного канала за счет осмотических сил регулируется гормоном вазопрессином, который содержится в крови и поддерживает тонус кровеносных сосудов.

Рис 8. Схема работы водного канала мембраны, образованного белком аквапорином. В центре канала внутримолекулярное кулоновское поле меняет знак, что вынуждает диполи воды переворачиваться .

Эффекты квантовой реологии позволяют объяснить высокую скорость прохождения эритроцитов по кровеносным капиллярам, размеры которых, как правило, меньше самих эритроцитов. Установлено, что они при этом сильно деформируются, сбрасывая из себя до половины находящейся в них воды по аквапориновым каналам.

Считается , что деформируемость эритроцитов является решающим фактором в уменьшении динамической вязкости крови. Прямыми микроскопическими наблюдениями с кинорегистрацией было показано (Рис 9), что с увеличением давления растет скорость кровотока по стеклянному капилляру и при этом вблизи стенки наблюдается тем большая деформация эритроцитов, чем выше скорость кровотока. При отсутствии движения эритроциты у стенки имеют круглую форму, а при скорости 6 мм/с они принимают вытянутую форму в виде веретена. Боковые поверхности эритроцита в капилляре располагаются касательно к слоям разных скоростей, то есть вдоль оси сосуда. При этом достигается максимальная эффективность диффузного обмена газами и метаболитами между кровью и межклеточной жидкостью.

Рис 9. Механизм прохождения эритроцита диаметром ~7 мкм через капилляр диаметром ~4 мкм .

Эти данные дополняют исследования зависимости вязкости крови от концентрации эритроцитов в сопоставлении их с зависимостью отношения орто/пара изомеров воды от температуры (Рис 10).


Рис 10. Зависимость проницаемости (текучести) эритроцитов от температуры (квадратные точки) и контур резонансной линии перехода пара-изомера воды с энергией 215 см –1 (Т = 309К) – синяя линия .

В работе установили точное совпадение значения тепловой энергии, при которой наблюдается скачок «текучести» эритроцитов с энергией кванта вращательного перехода в параизомере воды. Исходя из этого, предположили, что вязкость крови при температуре 36,6 о С резко падает из-за лавинообразного перехода параизомеров воды, выходящей из эритроцита, в ортоизомеры. Поскольку при данной температуре эффективно заселяются вращательные состояния ортоизомера, то возрастает вероятность разрыва водородных связей, что в итоге и приводит к снижению динамической вязкости крови.

Таким образом, процесс снижения вязкости крови в капиллярах многофакторный – в нем сочетаются:

Безбарьерная зависимость вязкости воды от температуры в критических точках, к которым относится и температура 36,6 о С ;

Резкое усиление взаимодействий молекул воды в условиях капилляра с форменными элементами, белками крови и со стенками капилляра;

Обогащение воды орто-изомерами и гомогенизация кластерно-комковой фазы .

В результате действия этих факторов возрастает вращательно-поступательная подвижность молекул воды, что облегчает диффузию газов и метаболитов через поры и стенки капилляров.

5. ХИРАЛЬНО-КОГЕРЕНТНЫЕ АНСАМБЛИ

Однородность сплошных сред и механизмы пространственно-временной корреляции их элементов, превращает их в когерентные ансамбли, играющие ключевую роль в процессах адаптации и эволюции организма по стреле времени. Максимальную чувствительность к внешним физическим факторам, включая ХФП, будут иметь жидкостные системы (кровь, ликвор, синовия, глазная жидкость). Можно полагать участие воды в механизмах чувствительности к ХФП и других сплошных тканей. К примеру, в состав подкожной клетчатки содержит 70% в той или иной степени связанной воды, паренхима органов до 90% и костная ткань до 10%. Конечно, у этих тканей будут свои энергетические диапазоны чувствительности к ХФП. Общие физико-химические принципы действия и типы когерентных биосистем организма даны в . Их можно уточнить, используя данные по хиральной гистологии и квантовой реологии тканей.

В биосистемах источником Т-фотонов и ЭМ-ЭФ являются ускоренные движения электрона и других заряженных частиц. Соответственно, действию квантов ЭМ-энергии подвержен только химический уровень структурной организации ансамблей. В рамках ахиральной ЭМ-энергетики осуществляются трофическая и репродуктивная функции любой живой твари, включая человека. Хиральность ЭМ-энергетики, связанная с ФАМ, у неразумных тварей может возникнуть лишь в патологической форме как следствие извращения метаболизма под действием аномального внешнего фактора .

Разумность же человека, напротив, является закономерным следствием развития чувствительности его метаболизма к действию универсального ХФП в процессе эволюции. На ранних этапах эволюции под непрерывным действием солнечных нейтринных Х-ЭФ на генеалогическом древе жизни образовалась хиральная ветвь, плодом которой в итоге явился homo sapiens. Его способность мыслить, то есть созидать новый смысл, находится в прямой зависимости от степени хиральности его мозга (ФАМ) и эффективности подпитки организма хиральной энергией Х-ЭФ за счет действия хирально-когерентных ансамблей. Интенсивность их работы определяются плотностью потока Х-ЭФ в приземном эфире и уровнем умственно-духовного развития человека . Оба эти фактора зависят от геокосмических условий .

Нейтрино (антинейтрино) является продуктом неравновесной динамики нуклонных или субъядерных элементов и образуется в космосе, а также в результате реакций бета-распада радиоактивных ядер или свободного нейтрона . Стационарный поток солнечного нейтрино модулируется воздействием на энергетику Солнца магнитного поля планет и Юпитера главным образом . Солнечное нейтрино нестабильно и рассеивается в межпланетном магнитном поле на N квантов Х-ЭФ изоморфных нейтрино, ими и насыщается метрика приземного эфира . В здоровом организме стационарных экзогенных источников Х-ЭФ быть не может, главным образом из-за деструктивного действия на ткани сопутствующих нейтрино продуктов бета-распада.

Учитывая ядерный генезис нейтрино и Х-ЭФ, предположили , что их поглощение-конденсация в биосистеме возможны в коррелированных ансамблях спинов ядер или их магнитных моментов. Ориентация отдельных ядерных спинов в ансамблях будет зависеть от сверхтонких спин-спиновых и спин-орбитальных взаимодействий ядер и электронов, а степень спиновой когерентности всего ансамбля будет модулироваться магнитными полями как внутренними, так и внешними. Ориентация орбитального момента электрона определяется геометрией молекулярных орбиталей и ориентацией молекулы, что может обусловить зависимость чувствительности ансамбля ядерных спинов к ХФП от степени упорядоченности атомов и молекул. Вклад во вращательную энергию молекулы воды ядерного спина составит 0,1 – 1 Дж/моль , а энергия его нутации и прецессии, очевидно, будет меньше еще на один-два порядка. Можно предположить, что через влияние на параметры этих движений спина протона кванты Х-ЭФ будут способствовать самоорганизации когерентных ансамблей.

Учитывая присутствие воды во всех тканях организма, взаимодействия Х-ЭФ с протонами можно взять за основу механизма чувствительности когерентных ансамблей к ХФП. Дополнительным ориентирующим фактором можно считать кулоновские поля положительно или отрицательно заряженных регулярных центров на белковых молекулах, полисахаридах или на поверхностях клеток и капилляров, а также в структурах соединительной и костной ткани . В упорядоченных таким образом гидратных оболочках или цепочках по схеме (1) будет идти конденсация квантов Х-ЭФ с передачей их на хиральные центры гидратации, что равносильно их активации. Отметим, что процесс конденсации нейтринной энергии в жидкостных системах организма будет идти главным образом в состоянии сна, когда снижается температура организма на градус .

Возможные механизмы включения квантов ЭМ-ЭФ и Х-ЭФ в метаболизм мозга по гуморальным каналам (кровь, глазная жидкость), обсужден в . К ним можно добавить существенную роль аквапориновых каналов (Рис 8) в регуляции водного баланса мозга, активности нейроглий и внеклеточного К + клиренса . Данные каналы, по-видимому, лимитируют кинетику образования ликвора и метаболизм третьего желудочка. Учитывая вращательный характер диффузии воды через аквапориновые каналы, они могут играть роль хиральных фильтров, контролирующих асимметрию биоэнергетики ликвора и процесса обмотки аксонов миелиновой оболочкой.

Вегетативная нервная система (ВНС) вносит свой вклад в процесс акцептирования и передачи в мозг хиральных квантов ЭМ-Ф и Х-ЭФ . Они могут конденсироваться в процессе ночного сна, например, в подкожной клетчатке на нервных окончаниях и в капиллярных анастомозах. После пробуждения в процессе физических упражнений данные кванты, очевидно, асимметрично активируют ВНС, что в совокупности с асимметрией речевой функции составляет основу ресурса ФАМ, который проявляется при беге на месте . Конденсат правых Х-ЭФ может накапливаться в нервных окончаниях подкожной клетчатки, соединительных тканей и мышц во сне или в состоянии длительной неподвижности тела, вследствие чего возникает рефлекторное желание потянуться, при этом деформация тканей порождает эфферентные импульсы, которые задействуют в мозгу центры удовольствия.

Хиральные метаболиты, очевидно, не только участвуют в формировании миелиновых оболочек аксонов с определенным знаком спирали, но и в активации психических и когнитивных функций мозга. Например, при некоторых психосоматических заболеваниях (шизофрения, болезнь Альцгеймера и Паркинсона), наблюдаются значительные изменения уровня некоторых D-аминокислот в плазме крови, сером и белом веществе головного мозга, спинномозговой жидкости . С этими данными можно сравнить эффект действия хиральных лекарств . Обнаружено , что знак ресурса ФАМ может инвертировать, если в течение предшествующего дня и на ночь принимается лекарство, имеющее, например, выраженное действие на дыхательную функцию. Кроме того, ресурс ФАМ у праворуких мужчин и женщин имеет противоположные знаки.

ЗКЛЮЧЕНИЕ

Настоящий обзор показал, что в физиологии человека на уровне функций и морфологии существенную роль играют оптически активные метаболиты и хиральные среды, обладающие кооперативными свойствами и чувствительностью к внешним физическим факторам. Установлено, что для объяснения механизмов влияния экзо- и эндогенных хиральных факторов на метаболизм и психофизиологию человека необходимо привлекать квантово-механические и квантово-химические свойства отдельных молекул и когерентных ансамблей. Предложенный в работе математический язык квантового морфогенеза, в принципе, показал свою работоспособность. Можно надеяться, что данный язык и высказанные гипотезы о механизме влияния хирального фактора на морфогенез и духовную эволюцию человека, получат в дальнейшем экспериментальное подтверждение и послужат во благо развития науки о человеке.

ЛИТЕРАТУРА

1.Холманский А.С. Энергоформа ///rus/catalog/pages/7441.html ; Фрактально-резонансный принцип действия // /chaos.htm

2. Берг Л.С. Номогенез, или эволюция на основе закономерностей, Гл. 5 в кн. Теория Эволюции, 1922 // /berg.htm

3. Казютинский В.В., Балашов Ю.В. Антропный принцип // Природа, 1, 1989, /VV/JOURNAL/NATURE/OLD/ANTROP.HTM

4. Холманский А.С. Электромагнитная природа релятивистских эффектов ///MMORPH/N-19-html/kholmanskiy-2/khomanskiy-2l.htm;

Апофеоз ахиральности // /rus/catalog/pages/9123.html ; Хиральная пустота // /rus/catalog/pages/9091.html/t_blank

5. Холманский А.С. Адаптация растений к аномальным физическим факторам. http:///user/sgma/MMORPH/N-23-html/holmanskiy/holmanskiy.htm ; Зависимость ресурса функциональной асимметрии мозга от внешних условий // /Kholmansky_1_09.htm

6. Холманский А.С. Модель одухотворенного мироздания // /rus/catalog/pages/8084.html ; Духовно-физический изоморфизм // /rus/catalog/pages/9069.html ;

7. Верещагин И.А. Корона Гамова венчает физику ХХ века // Успехи современного естествознания, -2006. -№ 8. –С. 29;

/use/?section=content&op=show_article&article_id=4135

8. Клапдор-Клайнгротхаус Г. В., Штаудт А. Неускорительная физика элементарных частиц. М. 1997. 527 с.

9. Холманский А.С.// Начала православной науки

http://library.by/portalus/modules/psychology/readme.php?subaction=showfull&id=1132581314&archive=01&start_from=&ucat=1& ; Теофизика солнца //

/volumes/VOL422007/p2209.html

10. Холманский А.С. Особенности термодинамических свойств воды и биоэнергетика // Доклады РАСХН. №2. 2006. С. 63; /rus/catalog/pages/7897.html ; Зависимость от температуры оптической активности физиологических растворов сахаров // Математическая морфология. 2006.

/user/sgma/MMORPH/N-12-html/holmansky/holmansky.htm

11. Бункин А.Ф. Нурматов А.А., Першин С.М. Когерентная четырехфотонная спектроскопия низкочастотных либраций молекул в жидкости // УФН, -2006. –Т.176. -№8. –С. 883-889

12. Кизель В.А. Практическая молекулярная спектроскопия. М.: -1998. – 254 с.

13. Белоусов Л.В., Войеков В.Л., Попп Ф.А., Митогенетические лучи Гурвича: драматическая история и новые перспективы // Природа, - 1997. -№ 3. С. 64-80.

14. Дайсон Ф., Монтропл Э., Кац М., Фишер М., Устойчивость и фазовые переходы, М. «Мир», -1973; . Сент-Дьердьи А. Биоэнергетика, -М.: -1960. -156 с.

15. АТФ-синтаза // /wiki/АТФ-синтаза

16. Холманский А.С. Ресурс функциональной асимметрии мозга // Математическая морфология. 2006; /user/sgma/MMORPH/N-12-html/holmansky-4/holmansky-4.htm Моделирование физики мозга // Там же. 2006, - Т.5, - В.4. http :// sgma . alpha - design . ru / MMORPH / N -12- html / holmansky -3/ holmansky -3. htm ; Сознание и физическая реальность. -2008. -№12. –С.23-38

17. Feldman Y, et al, Human skin as arrays of helical antennas in the millimeter and submillimeter waverange // Phys.Rev.Lett. -2008. –V.100. –P. 128102

18. Takagi S., Tagawa M. Predominance of right-handed spirals in human eccrine sweat ducts // Japan.J.Physiol. -1955. –V.5(2). –P. 122-130

19. Холманский А.С. Дихотомия правого и левого в живых системах // Асимметрия. -2008. –Т. 2. -№ 3. –С. 60-67. /Asymmetry_03_2008.pdf ; Холманский А.С., Минахин А.А. Морфологические и физические факторы асимметрии вегетативной нервной системы человека // Всероссийская конференция «Современные направления в исследовании функциональной межполушарной асимметрии и пластичности мозга». -М. -2010. -С.270-274.

20. Еремина В.В. Сравнительный анализ моментов инерции свободной и закрепленной молекулы воды // Кибернетическая физика. 2009. №1 (19); /attachments/ics/N19_07.pdf

21. Першин С.М. Орто/пара конверсия Н 2 О в воде и скачок «текучести» эритроцитов через микрокапилляр при температуре 36.6±0.3 о С // Сборник избранных трудов V Международного конгресса «Слабые и сверхслабые поля и излучения в биологии и медицине». Санкт Петербург. -2009. –С.89-99

22. Волошин В.П., Наберухин Ю.И. Распределение времени жизни водородных связей в компьютерных моделях воды //Ж. структурной химии. -2009. –Т. 50, -N. 1 С. 84 – 95

23. Чернух А.М., Александров П.Н., Алексеев О.В. Микроциркуляция. М.: -1975. 456 с.

24. Huang C., Wikfeldt K.T., Tokushima T., et al. The inhomogeneous structure of water at ambient conditions. Proceedings of the National Academy of Sciences; /content/early/2009/08/13/0904743106

25. Холманский А.С. Галактический фактор духовной эволюции // /Kholmansky_1_09_2.htm ; Ядерно-химический катализ // /rus/catalog/pages/6303.html ; Теофизика нейтрино // Квантовая магия. -2007. –Т.4. –В.2. /volumes/VOL422007/p2148.html

26. Холманский А.С., Минахин А.А., Дегтярев В.П. Модели и аналогии в физиологии зубов // Математическая морфология. - Т. 9. -В. 3. - 2010.

/user/sgma/MMORPH/N-27-html/kholmanskiy/kholmanskiy.htm

27. Холманский А.С. Мифология и физиология алкоголя // Сознание и физическая реальность. -2009. -№7. /user/sgma/MMORPH/N-21-html/holmansky-1/holmansky-1.htm ; Метрика приземного эфира // /rus/catalog/pages/7876.html

28. Amiry-Moghaddam M., Ottersen Ole P. The molecular basis of water transport in the brain // Nature Reviews Neuroscience. -2003. -V.4. -№ 12. P. 991-1001 /slova2/brnWater.htm

29. Червяков А.В. Нарушение молекулярной асимметрии аминокислот (D\L-энантиомеры) при нормальном старении и нейродегенеративных заболеваниях // Асимметрия. -2010. -Т. 2; /Chervyakov_2_2010.htm

30. Твердислов В.А., Яковенко Л.В., Жаворонков А.А. Хиральность как проблема биохимической физики // Рос. Хим. Журн., -2007, -Т. LI. -№ 1, С. 13-22.

CHIRALITY AND QUANTUM EFFECTS AS FACTORS MORPHOGENESIS

Kholmanskiy A.S.

The review is devoted a role substantiation chiral dichotomi in world evolution on an arrow of time from simple to the difficult. Are presented axiomatics and rules of application of the universal mathematical language allowing uniformly to describe law of change of discrete forms of a matter and quantum conditions of biosystems at all levels of their organization from subelementary to socially-spiritual. The analysis chiral the anatomic and functional elements of human physiology forming quantum coherent ensembles, sensitive to external physical factors chirality, as electromagnetic, and neutrinos the nature is carried out. The role of quantum properties of water in bio-energetic and processes of self-organizing of coherent ensembles is analyzed. Being guided by logic antrope a principle, an evolution vector have identified with a gradient chirality and have connected with it degree chiral cleanliness of a brain with which asymmetry of a brain and efficiency of heuristic thinking have correlated functional.

. Электронный математический и медико -биологический журнал . Том 9. Вып . 2. 2010 . УДК 621.39:621.391. ... , распределенным по нормальному закону с нулевым математическим ожиданием и различными дисперсиями. Результаты выделения...

  • Математическая морфология электронный математический и медико-биологический журнал том 9 вып 4 20 10 (1)

    Документ

    Математическая морфология . Электронный математический и медико -биологический журнал . Том 9. Вып . 4. 2010 . УДК 576.1 ХИРАЛЬНОСТЬ И КВАНТОВЫЕ ЭФФЕКТЫ КАК ФАКТОРЫ МОРФОГЕНЕЗА  2010 г. Холманский А. С. В обзоре проведен...

  • Математическая морфология электронный математический и медико-биологический журнал том 9 вып 1 20 10 (4)

    Документ

    Математическая морфология . Электронный математический и медико -биологический журнал . Том 9. Вып . 1. 2010 . УДК 573.22 + 573.555 ... Применимость подобного подхода к реальным и модельным биологическим клеткам (в т.ч. и целлюлярным биомиметикам аналогичной...

  • Математическая морфология электронный математический и медико-биологический журнал том 9 вып 2 20 10

    Документ

    ... Математическая морфология . Электронный математический и медико -биологический журнал . Том 9. Вып . 2. 2010 . УДК 519.1 ПОЛИНОМИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ТРУДНОРЕШАЕМЫХ ЗАДАЧ: P=NP 2010 ... . Рецензируемый научный журнал «Математическая морфология» ISSN 1819-3730 ...

    • Математическая морфология.

    Электронный математический и медико-биологический журнал.

    Том 10. Вып. 1. 2011.


    УДК 616-001.8:615

    ВЛИЯНИЕ ВЕЩЕСТВА pQ1983 НА РАБОТУ ИЗОЛИРОВАННОГО СЕРДЦА ЛЯГУШКИ

    2011 г. Сосин Д. В., Бабкина Ю. И., Евсеев А. В., Правдивцев В. А.

    Установлено, что вещество pQ1983 обладает прямым кардиодепрессивным действием, которое выражается в снижении амплитудных и временных характеристик деятельности изолированного сердца лягушки. В опытах in vitro в присутствии вещества pQ1983 реакция миокарда на аппликацию адреналина проявляется двукратным увеличением времени его наличной деятельности при сохранении удовлетворительных показателей сердечной активности по сравнению с работой интактного органа.

    Ключевые слова: сердце, гипоксия, антигипоксанты, лягушка

    Введение. В настоящее время не вызывает сомнений ведущая роль гипоксии в возникновении и развитии многих патологических состояний . Весьма приемлемым способом повышения устойчивости организма к гипоксии оказалась редукция под влиянием фармаколо­гических веществ интенсивности метаболических процессов в тканях. В частности, было показано, что снижение метаболических запро­сов сердечной мышцы, обеспечивающее более экономное использование тканью кислорода, может быть достигнуто с помощью антигипоксантов , из которых перспективными считали производные аминотиолов – гутимин, амтизол, этомерзол и др. .

    С появлением в последние годы металлсодер­жащих антиоксидантов, представляющих комплексные соедине­ния биометаллов с природными антиоксидантами, открылись дополнитель­ные возможности для профилактики и коррекции гипоксических состояний . Вещества этой группы, синтезированные на базе НИИ экспериментальной диагностики и терапии опухолей Российского онкологического научного центра РАМН , неплохо показали себя в опытах на мышах, крысах, кошках . Причём наиболее отчётливый эффект продемонстрировало селенсодержащее металлокомплексное соединение pQ1983.

    Цель работы. Учитывая, что большинство экспериментов по анализу влияния новых антигипоксантов проводились in vivo, представлялось интересным апробировать их протективные свойства на органном уровне in vitro. В качестве объекта в наших исследованиях мы избрали изолированное сердце лягушки, изменения работы которого изучали с целью параметризации эффективности вещества pQ1983.

    Методика Эксперименты (21) ставили на луговых зимних лягушках Rana temporaria. После изоляции сердца оно помещалось в чашку Петри с 20 мл р-ра Рингера для холоднокровных животных . В экспериментах непрерывно измеряли полное сопротивление ткани сердца – импеданс, который, как это было нами ранее установлено, варьирует в зависимости от функционального статуса миокарда. Во время систолы ткань сердца уплотняется, при этом импеданс изменяется в одну сторону. Во время диастолы – ткань сердца расслабляется, при этом импеданс изменяется в другую сторону.

    Динамический процесс изменения импеданса сердечной мышцы на протяжении кардиоцикла выводили на экран компьютера, регистрируя таким образом импеданскардиограмму (ИКГ) – кривую, отражающую механическую активность изолированного и нефиксированного сердца лягушки. Параллельно с ИКГ биполярно регистрировали суммарную электрическую активность сердца – ЭКГ, отражающую особенности распространения возбуждения по сердечной мышце. Кривую ЭКГ также выводили на экран компьютера.

    Схема эксперимента была следующей. После изоляции сердца, размещения на нем необходимых электродов, регистрировали его спонтанную работу на протяжении некоторого времени. Обычно за это время частота сердечных сокращений стабилизировалась на определенном уровне. В контрольных экспериментах (10) по истечении 15 минут наблюдений на работающее сердце наносили 3 капли 0,1% р-ра адреналина, который вызывал значительные положительные изменения в его работе по показателям частоты, силы сокращений, скорости проведения возбуждения. В экспериментах опытной серии (11) после приготовления препарата изолированного сердца через 5 минут его спонтанной работы в р-р Рингера вводили 3 капли 0,01% р-ра вещества pQ1983. На 15 минуте – на работающее сердце наносили 3 капли 0,1% р-ра адреналина.

    Частной задачей экспериментов было определение длительности работы изолированного сердца лягушки, стимулированного адреналином в условиях его пребывания в стандартном р-ре Рингера, а также в условиях пребывания сердца в р-ре Рингера с добавленным в него веществом pQ1983.

    Результаты. На рис. 1 представлены данные по 5 опытам, в которых оценивали особенности реагирования изолированного сердца лягушки на аппликацию 0,1% р-ра адреналина.

    Рис. 1. Динамика изменений частоты работы изолированного сердца лягушки после аппликации на него 0,1% р-ра адреналина (по данным 5 опытов).

    По вертикали – частота работы сердца в минуту. По горизонтали – время

    Видно, что уже через 2 минуты после аппликации частота следования кардиоциклов увеличивалась почти в 3 раза (положительный хронотропный эффект). Вместе с тем, в последующем частота следования кардиоциклов плавно снижалась на протяжении времени в диапазоне от 18 до 32 минут.

    При усреднении данных всех 10-и контрольных наблюдений продолжительность работы сердца от момента аппликации адреналина. На рис. 2. представлены результаты опыта, в котором в р-р Рингера до аппликации на сердце адреналина вводился р-р вещества pQ1983. Видно, что процесс введения вещества (рис. 2-2) не прошел бесследно для работающего сердца. Наблюдаем небольшое удлинение временных параметров кардиоцикла, а также уменьшение частоты их следования.


    Рис. 2. Изменения частоты работы изолированного сердца лягушки после введения в р-р Рингера вещества pQ1983 и аппликации р-ра адреналина.

    1 – исходная работа сердца; 2 – работа сердца после введения в р-р Рингера вещества pQ1983; 3 – через 2 минуты после аппликации 0,1% р-ра адреналина; 4 – через 3 минуты после аппликации 0,1% р-ра адреналина

    Реакция сердца адреналин (рис. 2-3, 4) была типичный. В составе этой реакции присутствуют положительные инотропный, тонотропный, хронотропный и дромотропные эффекты.

    На рис. 3 (продолжение опыта, начало которого представлено на рис. 2) – наблюдаем достоверные изменения в работе сердца к 20 минуте после аппликации адреналина. Отчетливы – уменьшение амплитуды механической работы сердца, удлинение кардиоцикла, ухудшение до полной остановки составила 27±3 мин. проводимости возбуждения (удлинение сегмента ST ЭКГ), выраженные изменения зубца R.


    Рис. 3. Продолжение опыта.

    На протяжении времени в диапазоне 30-60 минут отмечаем дальнейшее замедление сердечной деятельности, ослабление механической активности миокарда желудочка. Судя по ЭКГ, работа желудочка сердца в данной ситуации определяется водителем ритма 2-го порядка, расположенным в атриовентрикулярной воронке проводящей системы сердца лягушки. Констатируем остановку сердца в опыте на 70 минуте после аппликации на сердце 3-х капель 0,1% р-ра адреналина. В среднем по результатам 11 опытов время работы сердца, стимулированного адреналином, в р-ре Рингера с веществом pQ1983, составило 60±12 мин.

    Заключение. На основании представленных данных можно говорить о том, что вещество pQ1983 обладает прямым кардиодепрессивным действием. В литературе имеются сведения о способности антигипоксантов метаболического типа действия оказывать угнетающее влияние на сердечную деятельность . Неслучайно у больных, получавших амтизол, на протяжении первых трёх дней лечения на фоне формирующейся брадикардии заметно понижается артериальное давление. Известно, что кардиодепрессивное действие антигипоксантов нашло применение в клинической практике, позволяя повысить эффективность терапии аритмий сердца, аритмогенного коллапса, кардиогенного шока .

    Как показали собственные наблюдения, после внесения в р-р Рингера вещества pQ1983 на фоне адреналиновой нагрузки электрическая и механическая деятельность миокарда достоверно пролонгировалась (без вещества – 27±3 мин, с веществом – 60±12 мин) при сохранении удовлетворительных амплитудных и частотных показателей активности сердца, сопоставимых с характеристиками работы интактного органа. Отметим, что на фоне действия вещества pQ1983 в 4-х опытах наблюдали смену водителя ритма, чего не отмечалось в контрольной серии опытов. Смена водителя ритма подтверждалась исчезновением на ЭКГ зубца Р, замедлением частоты следования желудочковых комплексов, изменением конфигурации комплекса QRS. На импедаскардиограмме отмечали отсутствие пресистолического зубца. Переход на атриовентрикулярный ритм, по-видимому, происходил по причине нарастания выраженности гипоксии ткани миокарда, что, в первую очередь, отражалось на состоянии особенно чувствительных к дефициту кислорода клеток синусного узла . Как следует из кривых, представленных на рис. 3, такие изменения возникали обычно к 30-й–40-й минутам опыта, что, по нашему мнению, явилось отчётливым проявлением метаболического эффекта изученного вещества, оптимизирующего работу сердца в условиях нарастающей гипоксии.

    Выводы

    1. Вещество pQ1983 обладает прямым кардиодепрессивным действием, которое выражается в снижении амплитудных и временных характеристик деятельности изолированного сердца лягушки.

    2. В присутствии вещества pQ1983 реакция миокарда на аппликацию адреналина проявляется двукратным увеличением времени его наличной деятельности при сохранении удовлетворительных показателей сердечной активности по сравнению с работой интактного органа.

    3. В опытах in vitro подтверждено наличие метаболических влияний нового селенсодержащего металлокомплексного антигипоксанта pQ1983 на миокард.

    Литература


    1. Авербах М.С., Березина М.П., Василевская Н.Е и др. Большой практикум по физиологии человека и животных. – М.: Советская наука, 1954. – 606 с.

    2. Гипоксия. Адаптация, патогенез, клиника / Отв. ред. Ю.Л.Шевченко. – СПб: ООО «Элби-СПб», 2000. – 384 с.

    3. Евсеев А.В., Евсеева М.А., Правдивцев В.А., Парфёнов Э.А. Металлокомплексные соединения в профилактике острых гипоксических состояний // Тез. докл. XXI съезда Физиологического общества им. И.П. Павлова, 19-25 сент. 2010 г., Калуга. – Москва-Калуга, 2010. – С. 200.

    4. Зарубина И.В., Шабанов П.Д. Молекулярная фармакология антигипоксантов. – СПб.: ООО «Изд. Н-Л», 2004. – 368 с.

    5. Парфёнов Э.А., Смирнов Л.Д. Фармакологический потенциал антиоксидантов на основе кумарина. Обзор // Хим.-фармац. журн. – 1988. – Т.22. – С. 1438-1448.

    6. Парфёнов Э.А., Смирнов Л.Д., Дюмаев К.М. Стратегические направ­ления медицинского применения антиоксидантов // Человек и лекар­ство: Тез. докл. IX Рос. нац. конгр. – М., 2002. – С. 765.

    7. Рябов Г.А. Гипоксия критических состояний. – М., 1998. – 288 с.

    8. Семиголовский Н.Ю., Шперлинг К.Н., Нефёдов Р.Б. Сравнительная оценка эффективности девяти антигипоксантов у больных острым инфарктом миокарда // Антигипоксанты и актопротекторы: итоги и перспективы. Мат. Рос. науч. конф. – СПб, 1994. – Вып. 2. – С. 133.

    9. Шабанов П.Д. Метаболические корректоры гипоксии. – СПб.: Информ-Новигатор, 2010. – 912. с.

    10. Шабанов П.Д. Гипоксия и антигипоксанты // Вестник Рос. воен.-мед. академии. – 2003. – № 1(9). – С. 111-121.

    11. Smirnov A.V., Zarubina I.V., Kashina E.A., Krivoruchko B.I. Mechanisms of antihypoxic action of amthizole and bemythil during myocardial ischemia // Hypoxia Med. J. – 1998. – Vol.6, №2. – P. 64.

    12. Sutton J.R., Coates G., Remmers J. Hypoxia. – Philadelphia: B. C. Decker, 1990. – 198 p.

    13. Dyachkova G.I., Glazachev O.S., Dudnik E.N. Changes in the heart rate pattern under graduated hypoxic load depending on the initial level of resistance to hypoxia // Hyp. Med. J. – 2000. – Vol.8, №1-2. – P. 12-16.

    INFLUENCE OF SUBSTANCE pQ1983 ON ISOLATED FROG HEART ACTIVITY

    D. V. Sosin, Yu. I. Babkina, A. V. Yevseyev, V. A. Pravdivtsev

    Was found that the substance pQ1983 demonstrates a direct cardiodepressive action expressed in decrease of amplitude and frequency parameters of an isolated frog heart activity. In vitro the substance prolongs twice a period of heart contraction in presence of adrenaline in comparison with intact organ.

    Key wards: heart, hypoxia, antihypoxants, frog

    Кафедра нормальной физиологии

    ГОУ ВПО «Смоленская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития РФ

    Математическая морфология.

    Электронный математический и медико-биологический журнал.

    Том 9. Вып. 3. 2010.


    УДК: 616.314.163-08:576.851
    Видовой состав аэробной и факультативно-анаэробной микрофлоры корневых каналов на этапах лечения верхушечного периодонтита
    2010 г. Волченкова Г. В., Кирюшенкова С. В., Войцещук Н. А., Каблинова П. С.
    Проведено исследование качественного состава аэробной и факультативно-анаэробной микрофлоры корневых каналов при хроническом верхушечном периодонтите в стадии обострения в зависимости от метода ирригации. Выявлено, что использование ультразвуковой активации гипохлорита натрия значительно снижает степень инфицирования корневых каналов и повышает эффективность лечения.

    Ключевые слова : периодонтит, анаэробная микрофлора.
    Лечение хронического верхушечного периодонтита является актуальной проблемой стоматологии .

    Важным этапом эндодонтического лечения зубов является медикаментозная обработка корневых каналов зубов. Самым популярным ирригационным раствором на сегодняшний день является гипохлорит натрия, который имеет выраженную щелочную реакцию, гипертонические свойства и номинальную концентрацию 1-5% активного хлора. Во многих исследованиях продемонстрированы его антисептические и растворяющие свойства, способность удалять биоплёнку и смазанный слой .

    Сегодня наряду со стандартными методами ирригации корневых каналов всё шире используются дополнительные средства, а именно акустические и ультразвуковые системы очистки корневого канала. Важными составляющими данной техники считаются возникновение вихревых потоков, кавитации (формирование микропузырьков), механического перемешивания и нагревания раствора, а также ионизации и диссоциаци молекул. Все эти факторы способствуют эффективному очищению корневого канала зуба .

    Актуальность исследования заключается в повышении эффективности эндодонтического лечения зубов у больных с хроническим верхушечным периодонтитом в стадии обострения .

    Цель исследования : оценить эффективность воздействия гипохлорита натрия и его ультразвукового активирования на микрофлору корневых каналов при хроническом верхушечном периодонтите в стадии обострения.

    Задачи исследования :


    1. Изучить качественный состав аэробной и факультативно-анаэробной микрофлоры корневых каналов при хроническом верхушечном периодонтите в стадии обострения.

    2. Изучить эффективность различных методов медикаментозной обработки корневых каналов на качественный состав микрофлоры корневых каналов.

    3. Разработать практические рекомендации по медикаментозной обработке корневых каналов для повышения эффективности лечения хронического верхушечного периодонтита в стадии обострения.
    Материалы исследования:

    Материалом для микробиологического исследования послужило содержимое корневых каналов однокорневых и многокорневых зубов, взятое у 22-х больных, находившихся на амбулаторном лечении в МЛПУ "стоматологическая поликлиника № 3" г. Смоленска по поводу хронического верхушечного периодонтита в стадии обострения. Среди пациентов были 12 женщин и 10 мужчин в возрасте от 23 лет до 59 лет. Методы исследования:

    Лечение больных хроническим верхушечным периодонтитом в стадии обострения проводили открытым методом, т.е. после обезболивания или без него раскрывали причинный зуб, проводили механическую и медикаментозную обработку каналов. Зуб оставляли открытым.

    Забор материала для микробиологического исследования проводили в первое посещение эндодонтическим инструментарием трижды:


    • до медикаментозной обработки каналов,

    • после обработки 2% раствором гипохлорита натрия,

    • после озвучивания гипохлорита натрия ультразвуком.
    Исследуемый материал после взятия засевали в сахарный бульон и доставляли в лабораторию в течение 2-х часов. После инкубации в термостате производили пересев с сахарного бульона на кровяной агар, желточно-солевой агар, лактоагар и среду Сабуро. Выросшие культуры идентифицировали по биологическим свойствам.

    Ирригацию корневых каналов осуществляли 2% раствором гипохлорита натрия с помощью эндодонтического шприца . Озвучивание раствора проводили с помощью ультразвукового файл ("Пьезон -400", EMS) методом пассивного ультрасонирования. Ультразвуковой файла (№15, 20 по ISO) помещали в канал не достигая рабочей длины на 1,5-­2 мм и удерживали его в работающем состоянии, до тех пор пока раствор не станет мутным (20 секунд). Процедуру повторяли 3 раза с обязательным обновлением ирриганта в объеме 1,5-­2 мл.

    Результаты исследования.

    На этапах лечения хронического верхушечного периодонтита в стадии обострения из материала , взятого из корневых каналов зубов 22-х пациентов всего выделено 106 штаммов аэробных и факультативно-анаэробных микроорганизмов.

    До медикаментозной обработки количество штаммов составило 64 (60,38%). После обработки каналов гипохлоритом натрия в исследуемом материале определены 28 штаммов (26,42%) бактерий. Актиномицеты и грибы рода Candida не были обнаружены ни у одного пациента . Использование для лечения низкочастотного ультразвука в сочетании с гипохлоритом натрия позволило снизить число штаммов микроорганизмов до 14 (13,21%), а у 6-ти больных - они полностью отсутствовали.

    Полученные данные представлены в таблице 1.

    Таблица1.


    Микроорганизмы

    Всего

    До мед. обработки
    Ирригация
    (28 шт.)

    Метод пассивного ультрасонирования

    Альфа-гемолити-ческие стрептококки

    18 шт.
    8 шт.
    4 шт.
    6 шт.

    Гамма-гемолити-ческие стрептококки

    14 шт.
    8шт. (12,5%)

    4 шт.
    2 шт.

    Золотистый стафилококк

    10 шт.
    6шт.
    2 шт.
    2 шт.

    Эпидермальный стафилококк

    18 шт.
    8шт. (12,5%)

    10 шт.

    Микрококки

    18 шт.
    8шт. (12,5%)

    6 шт.
    4 шт.

    Лактобактерии

    16 шт.
    14шт. (21,9%)

    2 шт.

    Актинолицетин

    2 шт.
    2шт.

    Кандиды

    10 шт.
    10 шт. (15,6%)

    Из таблицы видно , что у больных хроническим верхушечным периодонтитом в стадии обострения в микрофлоре преобладали грамположительные кокки.

    В результате обработки каналов 2% раствором гипохлорита натрия обсемененность последних снизилась на 34%. В частности, NaOCI оказал быстрый бактерицидный эффект в отношении вегетирующих форм, спорообразующих бактерий, грибов. После лечения больных низкочастотным ультразвуком в сочетании с гипохлоритом натрия частота выделения микроорганизмов уменьшилась ещё 13,21%.

    При этом важно отметить, что клинически у пациентов после использования метода пассивного ультрасонирования отмечалась положительная динамика уже на следующий день после раскрытия зуба, что позволило уменьшить количество посещений пациента в клинику и сократить сроки лечения. Пациенты отмечали исчезновение боли, неприятного запаха из причинного зуба , улучшение общего состояния.

    Анализируя полученные данные, можно сделать следующие выводы:


    1. При верхушечном периодонтите в стадии обострения из корневых каналов выделяются преимущественно аэробные и факультативные грамположительные кокки, лактобактерии, грибки кандиды.

    2. Гипохлорит натрия обладает выраженным антибактериальным и антикандидозным действием на микроорганизмы, входящие в состав биоплёнки инфицированного корневого канала. Использование гипохлорита натрия, как ирриганта корневых каналов, способствует снижению штаммов микроорганизмов на 43,8%.

    3. Сочетанное воздействие низкочастотного ультразвука и гипохлорита натрия усиливает эффективность медикаментозной обработки корневых каналов. Положительные результаты наблюдаются в 86,8 % наблюдений.
    Заключение.

    В результате проведенного исследования установлено, что использование раствора гипохлорита натрия с дополнительным его активированием ультразвуком обеспечивает очищение корневых каналов от микроорганизмов в 86,8% случаев и способствует сокращению сроков клинического выздоровления. Это позволяет рекомендовать данный метод медикаментозной обработки корневых каналов для широкого использования в практическом здравоохранении.


    Литература

    1. Апрятин С.А., Митрофанов В.И. Особенности комплекса медикаментозной и инструментальной обработки корневых каналов
    // Эндодонтия today.-2007 ,№2.-С.64-68.

    1. Кантаторе Д. Ирригация корневых каналов и ее роль в очистке и стерилизации системы корневых каналов //Новости " Dentsply", 2004.- С.24-27.

    2. Нисанова С.Е., Георгиева О.А., Иванов Д.С и др.Микробиологический контроль эффективности использования растворов гипохлорита натрия различной концентрации при лечении периодонтита // Эндодонтия today.-2007, №2.-С.24-26.

    3. Симакова Т.Г., Пожарицкая М.М., Спицина В.И. и др. Современные аспекты медикаментозной обработки корневых каналов// Эндодонтия today.-2007, №2.-С.27-31.

    4. Соломонов М. Современная концепция биоплёнки и её роль в эндодонтических инфекциях // Эндодонтия today.-2007, №2.-С.5-7

    5. Холина М.А. Активная ирригация – ключ к успешному эндодонтичекому лечению // Новости «Densply».-2007.- С.42-45.

    The specific composition of aerobic and facultative-anaerobic microflora of root canals at the stages of treatment of apical periodontitis
    Volchenkova G. V., Kiryushenkova S. V., Voytseschuk N. A., Kablinova P. S.
    Research of the qualitative composition of aerobic and facultative-anaerobic microflora of root canals with chronic apical periodontitis in the acute stage depending on the method of irrigation have been carried out. It is revealed that the use of ultrasonic activation of sodium hypochlorite considerably reduces the degree of contamination of root canals and increases the effectiveness of treatment.

    Key words : periodontitis, anaerobic microflora.
    Смоленская государственная медицинская академия ГОУ ВПО Росздрава